Интервью с вице-премьером по сельскому хозяйству Удмуртии Ольгой Абрамовой мы провели ещё до сообщения главы Удмуртии Александра Бречалова о том, что ей предложено занять пост первого заместителя председателя правительства республики. Этот разговор сегодня можно назвать итоговым относительно её прошлого направления работы. Поэтому мы попытались максимально охватить все аспекты текущего состояния отрасли АПК и её перспективы.
Художник должен быть голодным
Начну, наверно, с очевидной, но тем не менее важной констатации факта. Прошлый год для сельского хозяйства, как и для многих других отраслей, стал временем вызовов. Он был сложным, но обеспечил условия, чтобы мотивировать сельхозтоваропроизводителей развиваться. В этом смысле люблю говорить, что художник должен быть голодным, подразумевая, что всегда что-то должно подстёгивать нас к новым целям, не давать расслабляться. Так вот 2022 год как раз и стал таким.
Очень сильно выросла стоимость ресурсов. Цена техники по отдельным позициям поднялась в два раза. Это усложнило модернизацию. В денежном значении мы в 2022 году приобрели техники на 4,3 млрд руб. и превысили уровень 2021 года, но не увеличились в физических объёмах. Мы стали участниками параллельного импорта по тому оборудованию, которое в принципе в России не производится либо производится не того качества, что нам нужно. И последствия всего этого мы будем пожинать не только в текущем, но и в последующие годы.
Часть проектов, которые должны были быть запущены в 2022 году или планировались к запуску в 2023-м, сдвинулись по времени. Вместе с тем пока инвестпроекты у нас не замораживают и даже начинают новые – строительство ферм, например. Это радует. Несмотря на то, что многим хозяйствам действительно тяжело, я надеюсь, что по году в целом мы увидим позитивную ситуацию по финансовому результату.
Закупочные цены на молоко помогли предприятиям
2022 год также был ознаменован высокими закупочными ценами на молоко – 35–38 руб. за литр по России. И эта цена была самой высокой в мире. В Удмуртии были сделки и по 43 руб. за литр. Для понимания: в 2021 году молоко покупали в среднем по 25–26 рублей. С одной стороны, это дало нашим предпринимателям возможность развиваться, с другой – немножко расслабило нас. Мы понимали, что так не может продолжаться бесконечно, и ожидали резкого обвала цен.
В итоге сельхозтоваропроизводители на 40% смогли увеличить чистую прибыль по итогам 2022 года, сделали финансовые вложения. Во многом благодаря этому они сегодня могут продолжать осуществлять свою деятельность, ведь в апреле цена на молоко всё же начала падать, и сегодня она 27,9 рубля. Это шок для производителей.
Экспорт и новые рынки
При этом внутренний рынок «молочки» в целом по России немного сжался. Запасы молочных предприятий вдвое превысили уровень 2018 года. Это заставило переработчиков начать думать про экспорт. Мы полагаем, что наша целевая аудитория – страны Африки, Персидского залива. Численность их растёт и будет расти, по всем прогнозам. Идеальная история с точки зрения выхода на рынок.
То же самое по мясной продукции. Китай, Монголия, Вьетнам – это безразмерные, великие рынки сбыта, и поэтому здесь у наших предприятий не будет другого варианта, кроме как выходить на них.
Зависимость от импорта
По генетическому материалу крупного рогатого скота 60% поставляется из-за пределов России, и это действительно очень чувствительная ситуация. Основные поставщики – Канада, США, Европа. И Россия объективно не готова в моменте заместить эти поставки.
Вместе с тем мы понимаем, что 70% сельхозтоваропроизводителей, которые занимаются производством молока, спокойно проживут на российской генетике. Потому что генетика – это только 30% успеха. Вы можете привезти лучшую мировую генетику, но если вы не обеспечили нормальные условия содержания и кормления, она бесполезна. С учётом уровня технологичности производства и качества кормов, которые мы сегодня готовим, мы очень спокойно чувствуем себя в этом направлении и понимаем, что в ближайшие пять лет нам ничего не грозит.
При этом параллельно по результатам геномных оценок наших животных мы проводим заказные спаривания с лучшими мировыми быками и получаем бычков, которые в третьем поколении уже будут считаться нашей селекцией. То есть через пять лет, как мы считаем, сможем предложить конкурентоспособную генетику для наших предприятий и для ПФО, а также на экспорт. И мы в этом смысле как регион – первопроходцы.
Сейчас мы работаем над созданием Ассоциации заводчиков КРС в Удмуртии, в состав которой должны войти и наши племенные предприятия. Чтобы цели генетики формировал не Минсельхоз, а чтобы наши сельхозтоваропроизводители принимали участие в этом процессе. Потому что конечная цель племенных предприятий – не продавать молоко, а поставлять качественных животных для получения семени.
Что касается растениеводства, Удмуртия – не импортозависимый регион. По зерновым в целом Россия полностью закрыта своими семенами. В Удмуртии всего 10–15 хозяйств используют зарубежные семена. У нас есть свои производители семян трав, например, в Можгинском районе. Они поставляют продукцию в том числе и в Белоруссию.
Также нет проблем с поставками удобрений. Их достаточно и на нашем рынке. Кроме того, с 2021 года в России действует совместная программа Минсельхоза и Минпрома РФ по льготной поставке удобрений. Поставки производятся по заявкам регионов в фиксированном объёме по фиксированным ценам. И это очень хорошее подспорье. Например, если аммиачная селитра в 2022 году стоила на рынке 32–35 тыс. руб. за тонну, то по этой программе её можно было приобрести в пределах 20 тыс. руб. за тонну.
Есть проблематика со средствами защиты растений, потому что очень многие производятся за границей, но и это не оказало на нас критичного влияния.
Инвестиции и продовольственная безопасность
По прошлому году объём инвестиций в сельское хозяйство в Удмуртии составил 8,4 млрд рублей. В этом году, я думаю, выйдем на 9 млрд руб., несмотря на обстановку вокруг. Это порядка 10% от инвестиций республики в целом. Нам очень важно, чтобы сельское хозяйство воспринимали не просто как образ жизни, но как полноправную отрасль экономики, потому что она приносит налоги, создаёт рабочие места и обеспечивает продуктами.
И здесь мы приходим к вопросу продовольственной безопасности – очень важному. С одной стороны, на сегодняшний день, если смотреть по России, по основным продуктам питания вообще нет вопросов. Мы закрыты по всем направлениям, в том числе можем себе позволить в пределах 50 млн т зерна вывозить ежегодно на экспорт. Но с другой – многие не осознают, что АПК так же важен, как и ОПК. Никто не голодает, в магазине всё есть – нет ощущения, что это может взять и закончиться. А мне кажется, не мешало бы немного об этом подумать. Потому что сельхозтоваропроизводитель, который сегодня увидит невыгодность обработки земли, завтра её обрабатывать не будет. А если он не будет этого делать ещё пару лет, он вообще к ней больше не прикоснётся. Перспектива, что на эту землю ещё раз кто-то зайдёт, – минимальная. Я не говорю о том, что продовольственная безопасность может закончиться в момент. Конечно нет. Это долгий процесс, но чисто теоретически прийти к этому возможно, и ни в коем случае нельзя расслабляться. Здесь важно осознавать, что, например, в сёлах голодать не будут в любом случае – они сами себя прокормят, у половины жителей Удмуртии есть огороды. У меня вот есть. 80% картофеля и овощей в регионе нам обеспечивают крестьянско-фермерские хозяйства и хозяйства населения. Поэтому село не погибнет от голода. А вот с городами сложнее. Поэтому именно продовольственная безопасность городов в этом смысле намного более серьёзный вопрос.
Со стороны государства в АПК в 2022 году направлено 3,2 млрд руб. федеральных и региональных средств. Это, в том числе, возмещение текущих расходов, таких как субсидии на молоко или приобретение элитных семян, приобретение племенных животных. Однако, если смотреть глобально по Удмуртии, доля этого возмещения не больше 2–3% от всех производственных расходов, которые несут сельхозтоваропроизводители. Этого явно недостаточно.
У нас есть программа, которая позволяет субсидировать технику и оборудование, но объём средств, который направляется на это, не может критично повлиять на темпы модернизации. Вы приобрели технику, мы вам возмещаем до 10% от стоимости. Из 20 млн за кормоуборочный комбайн мы возместим 2 млн рублей. Это вас стимулирует к инвестициям? Я думаю, вряд ли.
Хотя по направлению социального, инфраструктурного развития села, мне кажется, несмотря на небольшие объёмы средств, мы на верном пути. Удмуртия в 2022 году продолжила привлекать финансирование. Было запущено строительство многих социальных объектов: например, многофункционального центра в Аксакшуре по программе комплексного развития сельских территорий (КРСТ). Это будут средняя и начальная школы, детский сад, Дом культуры, библиотека, ФАП и спортивный зал в одном здании площадью более 6 тыс. кв. м. Цена вопроса – 517 млн рублей. Огромный центр, работы надо завершить в этом году.
По КРСТ нам очень важно регулярно попадать в число регионов, которые получают эту поддержку (а получают её, понятно, не все), каждый год делать минимум один проект и всегда иметь ещё один-два проекта на случай, если вдруг появятся дополнительные деньги. Так в 2021 году мы смогли провести реконструкцию школы в Кизнере и Дома культуры в Нылге.
Но тут требуется менять подход на местах. У нас бывают заявки на ремонт крыши или на косметический ремонт социальных объектов в сёлах. Но что, собственно, изменится, если перестелить линолеум? Или если отремонтировать половину крыши? Нужно, чтобы районы тоже мыслили в этом плане комплексно, глобально, научились смотреть шире.
Поменять отношение к кадрам
Кадры – это головная боль вообще всех отраслей. В сельском хозяйстве в Удмуртии средняя заработная плата – 35 тыс. рублей. При этом у нас есть вакансии и на 60–70 тысяч. Однако есть сегмент предпринимателей, которые выплачивают низкие зарплаты, тем самым отталкивая кадры от отрасли, которая объективно и так не сильно привлекательна. Это ненормально, когда доярка зарабатывает 20 тыс. рублей. Я лично получаю обращения от людей с расчётками.
Я общаюсь с руководителями и понимаю, что позиция у них такая: пусть человек придёт и покажет, на что он способен. Они рассчитывают, что выпускники пойдут к ним. Мы забываем, что находимся в другой ситуации – не мы выбираем людей, это люди выбирают нас.
У тех же выпускников аграрных университетов есть два основных запроса – деньги и карьерный рост. Когда их зовут работать ветврачом всю жизнь в одной и той же должности, в одном и том же месте, им это не интересно. Здесь уже вся соцподдержка – ФАПы, детские сады – уходит на второй план.
Мы стараемся работать в этом направлении с сельхозпроизводителями, но пока руководители не изменят парадигму отношения к работникам, мы ничего не поменяем.
Также при недостатке кадров мы решаем свои проблемы роботизацией, автоматизацией процессов. Но для этого нужен высококвалифицированный персонал. Без людей здесь всё равно невозможно.
Как можно решать эту проблему? Постоянным культпросветом, причём не только выпускников профильных учебных заведений, но и самих сельхозтоваропроизводителей. Пока мы думаем, что выпускник техникума или академии должен к нам прийти и доказать, что он стоит этих 30 тыс. руб., мы его не получим. Это процессы очень долгосрочные.
Кроме того, со стороны Минсельхоза у нас есть «подъёмные» до 250 тыс. рублей. Плюс к этому строительство дома для молодого специалиста. Не каждый горожанин может сказать, что через год у него будет дом. Нормальный дом – с отоплением, коммуникациями, всем, что нужно. И без ипотеки на 25 лет. А на селе это возможно.
Также мы пытаемся наладить работу по образовательным программам, но пока это сложно идёт. Во-первых, потому что это образовательные стандарты. А во-вторых, потому что сельхозтоваропроизводители сами зачастую не готовы обозначить, какие конкретно навыки они хотят получить от выпускников образовательных учреждений. Пока мы это не включили в стандарты, но работаем над этим. Чтобы ребята выходили востребованными. Например, «КОМОС ГРУПП» открыл совместные программы с Удмуртским государственным аграрным университетом и присматривает ребят уже на этапе обучения к себе на работу.
Про фермерство, местные продукты в федеральных сетях и силу кооперации
Что касается маленьких предприятий, их перспективный путь – это объединение и собственная переработка. Потому что около 4 т молока в неделю, которые они могут сдавать на молокозавод, никому не интересны. И у них закупочная цена – 18 руб. за литр. Поэтому их стратегия может развиваться только в сторону переработки. Второй вопрос – куда эту молочную продукцию продавать. Но в данном случае они должны быть нацелены, прежде всего, на местный рынок. То есть если предприниматель работает в Кезском районе, то и продавать он должен для начала в своём районе, а потом уже расширяться на прилегающие территории. Взять того же Александра Корепанова из Мувыра. Он сделал переработку и на данный момент уже вышел за пределы Игринского и Дебёсского районов, его продукция уже есть в Ижевске. И для него это рынок сбыта, возможности развития. И надо понимать, что в том же Игринском районе уровень доверия к его продукции огромный, потому что его знают. Это правильный путь развития.
С другой стороны, федеральные сети стали смотреть на местных производителей иными глазами. «Магнит» запустил программу агроконтрактации: он ищет фермеров, которых готов профинансировать, чтобы те поставляли продукцию в сеть. Но сеть не запрашивает штучный продукт. 100 литров молока – это здорово, но мало. Я знаю наших фермеров, которые работают с сетями и под эти контракты развивают производство. Например, тот же «СобинАгро» второй год работают с «Магнитом». У них контракты по прошлому году на картофель по 40 рублей. С поля за такую цену не продашь.
Также фермеры могут объединяться и выходить на рынок под общим брендом. Для примера – «ЭкоМясКо». Его пока не так хорошо знают, но он ещё только в начале пути. Это кооператив предпринимателей, которые получили от нас гранты, завели мясной скот, начали выращивать герефордов (специализированная мясная порода для получения мраморной говядины), сделали переработку. Сейчас начали закатывать тушёнку, делать мясную гастрономию, стейки. Но не только: под этим брендом уже выпускают и пельмени, и сыры, и даже мёд. И под это они получают поддержку.
Поддержка фермеров
Каждый год в Удмуртии почти 300 млн руб. мы тратим на развитие малых форм хозяйства. И здесь есть целая стратегия, как правильно и поэтапно это должно происходить. В этом году 17 фермеров получили поддержку агростартапов – это до 7 млн рублей. Но не всем нужно начинать с агростартапа, стоит попробовать с социального контракта в 200 тыс. рублей. Потому что, начиная с малого, человек пробует, понимает, как производить, кому продавать. Цена ошибки – минимальная. А если ты получил 7 млн руб. и вдруг осознал, что, например, молоко, производимое твоими козами, никто не покупает, – что с этим делать?
Следующий шаг – семейная ферма. Это средства до 15 млн руб. с софинансированием 40/60. Они предоставляются на дальнейшее развитие. Александр Корепанов из Мувыра, которого я уже упоминала, как раз получил такую меру поддержки, чтобы построить свою молочную переработку. Всё очень логично: он научился производить сырьё и начал его перерабатывать.
Дальше следующий этап развития – это гранты на кооперацию. Это когда государство даёт 20 млн руб. на условиях софинансирования: 40% – собственные средства, 60% – средства гранта. Для того чтобы объединить вокруг себя людей и вместе сделать классный продукт под одним брендом. Проще с одним брендом выходить, как, например, «Село Зелёное». Та же самая история здесь в других масштабах. Субсидия предоставляется уже на возмещение текущих затрат. И у нас есть кооперативы, которые этим пользуются. Например, то же «ЭкоМясКо». Всего же в Удмуртии сейчас действует 42 кооператива.
Так что объединение – это прекрасный путь для небольших производителей, хотя сам процесс и непростой. К тому же в республике прекрасные условия для развития фермеров. И дело не только в программах, но и в том, что у нас в принципе привыкли покупать местные продукты. Это сложилось не вчера, это формировалось десятилетиями. Я прихожу в магазин, и у меня даже в мыслях нет купить что-то не из нашего региона. И здесь есть над чем подумать. Я не считаю, что сети победили или победят эти поколения людей, которые привыкли к такому потреблению. Мне кажется, это не везде так, и я очень рада, что в Удмуртии около 90% продуктов покупают местного производства.
