Ижевские фабриканты Петровы: от рассвета до заката
Часть 2
Заветы Василия Петрова
Сегодня, когда российский капитализм марширует по стране и планете уже более пары десятков лет, не утихают споры теоретиков самых различных экономических и политических школ о том, что же всё-таки формирует его лицо изначально. Наиболее популярной из всех теорий была и остаётся теория австрийского социолога Макса Вебера, согласно которой современный индустриальный капитализм не существовал бы без протестантской трудовой этики. Согласно её постулатам, человек призван в мир продолжать своим трудом дело Бога, великого создателя всего Сущего. И только добиваясь успеха в своей неустанной работе, человек может быть уверен в том, что он спасёт свою душу. Таким образом, согласно этим воззрениям страны православной культуры, для которой жизнь только ради прибыли суть служение дьяволу, не способны идти по пути индустриального развития. Однако жизненный опыт всех ижевских производственных династий, о которых мы рассказывали, начисто опровергает эти суждения. Примером чему служит предпринимательский кодекс, сформулированный Василием Ивановичем Петровым. Его он публиковал почти на всех своих рекламных проспектах:
«1. Не трать денег прежде, чем их получишь.
- Не покупай лишних вещей только потому, что они дешевы.
- При начале всякого дела смотри на него с дурной стороны; раз начавши дело – не зевай, давши слово – исполняй.
- Никогда не бывает трудно то, что делается с охотою.
- Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.
- Не утруждай других о том, что можно сделать самому.
- Никогда не будешь каяться в том, что мало съел.
- Никогда не сердись; но если уж случится рассердиться, то прежде чем говорить или что-либо делать – просчитай до ста.
- Гордость обходится нам хуже голода, холода и жажды.
- Деньги потерял – ничего не потерял, друзей потерял – много потерял, бодрость потерял – всё потерял.
- Остерегайся язвы: бессонных ночей, вина и карт, не будь против природы – день для работы, ночь для отдыха.
- По возможности больше пользуйся свежим воздухом.
- Занимайся благородным спортом для развлечения – охотой.
- Покупай ружья и принадлежности для охоты только у Василия Петрова в Ижевском заводе Вятской губернии, требуй от него прейскурант».
Как видим, только два его последних постулата имеют собственно рекламный характер. А под всеми остальными мог бы подписаться любой теоретик протестантской трудовой этики – от Джона Нокса или Жана Кальвина до Бенджамина Франклина. И доживи они до начала XX века, ни один, пожалуй, не отказался бы приобрести ружьишко производства фабрики Василия Петрова.
Петровы. Этапы большого пути
За 50 лет своего существования дело, начатое И. Ф. Петровым, прошло большой путь. Вот описание состояние этого бизнеса на 1889 г. (напомним, что фабрика была основана в 1867 г.). Выпускалось в год: «Охотничьих ружей одноствольных – 1200 шт., молотков – 1000 шт., тисков сапожных – 500 шт., винтовальных кубов – 50 и другие вещи». То есть мы видим и так называемую диверсификацию производства, пусть, на современный взгляд, пока ещё незначительную. Места сбыта пока ещё тоже по соседству – близлежащие губернии – на момент составления указанного отчёта главные места реализации: «Нижегородская ярмарка и уезды: Мензелинский и Пермский, 1100 ружей, 1000 молотков, 500 сапожных и винтовальных кубов – 30 шт., на сумму 3200 руб.». Для недавнего сельского обывателя начало вполне себе приличное.
А вот и награды за труды на начало прошлого века:
«1. Бронзовая медаль за выделку изделий собственного производства на Глазовской выставке в 1888 г.
- 2 серебряных медали за выделку слесарных инструментов и охотничьего оружия; обе медали от Министерства государственного имущества на Казанской выставке в 1890 г.
- За Сарапульскую выставку – серебряную медаль за трудолюбие и искусство стальных изделий 7 сентября 1907 г.
- В Ростове-на-Дону за хорошее качество ружей – золотая медаль от Императорского общества Терской области 26 апреля 1907 г.».
И это далеко не всё. Вскоре последовали и успехи международные. У правнучки И. Ф. Петрова Татьяны Николаевны сохранился диплом, в котором на французском по золотой бумаге в частности указывается: «Royame de Belgique, Exposition Internationale de Bruxelles sous les Hauts Patronage de S.M. Léopold II Roi de Belges…» (Королевство Бельгия, Международная Брюссельская выставка под Высоким патронажем его королевского Величества Леопольда Второго, короля бельгов (и прочих высоких персон)) «за искусность и мастерство» награждается «Гран при М. И. Петров, в Ижевский /завод». – Ред./. Диплом заверен подписями всей королевской семьи. А в те времена Бельгия в оружейном мастерстве понимать могла – она была одним из технологических лидеров не только в европейском, но и мировом производстве оружия.
М. И. Петров здесь – это сын Ивана Фёдоровича, который представлял семейное дело в Брюсселе, т. к. почти в совершенстве владел языками, в отличие от не очень образованного отца и совсем неграмотной матушки. К диплому, выданному ему, прилагалась ещё и большая золотая медаль.
К перевороту 1917 года (Октябрьскому) фабрика И. Ф. Петрова была уже вполне солидным предприятием, способным выпускать не одну тысячу готовых ружей в месяц. Об этом и её оснащении можно судить по документу, составленному сразу после поражения Ижевского рабочего антибольшевистского восстания:
«13 ноября 1918 г. …На бывшей фабрике у Петрова, хотя и требуется ремонт, дела обстоят лучше. На складе – дробных ружей курковых простой конструкции до 4 тыс. шт. и около 12 тыс. болванок, пригодных для выделки винтовочных прикладов. Имеется лесопильная машина, приводится в действие паровой машиной, работала на местные нужды по частным заказам, рабочих – 19 чел. Там организован цеховой комитет и есть представитель в общезаводской комитет Ижевских заводов…».
Стоит ещё обратить здесь внимание на небольшое количество работников – 19 человек, всё дело в том, что большинство «петровских» ушли или в отряды повстанцев, или после поражения восстания вместе с ними.
Длинные руки советской власти
После разорения почти все Петровы покинули Ижевск и разъехались по своим родственникам по всей России. В городе некоторое время оставался только основатель династии Иван Фёдорович. По воспоминаниям родственников и старожилов, он всё надеялся хоть как-то устроиться на свою фабрику, ведь сам был, что называется, свой, потомственный рабочий. Ходил по городу в простой рабочей блузе из грубого холста, в тиковых штанах и соломенной шляпе. Но Советам он оказался не нужен. В решении Ижевского райисполкома от 10 января 1921 года говорилось: «пользы Петров абсолютно никакой принести не сможет, а только вооружит пролетариат против советской власти, и поэтому постановили: бывшего фабриканта И. Ф. Петрова немедленно, т. е. в 24 часа, удалить из пределов Ижевска».
После этого он жил по родственникам от Архангельска до Владивостока, пока в 1923 году не оказался в Москве, где один из его сыновей Иван руководил к тому времени акционерном обществом «Торгохота». Иван Фёдорович немедленно организовал при этом обществе мастерскую, где лично обучал учеников работе по оружию. После того как в 1924 г. общество ликвидировали, он снова оказался во Владивостоке, однако, после того как Иван Иванович в 1925 г. сумел открыть собственную оружейную мастерскую, его отец вновь приехал в Москву в 1927 году, чтобы вернуться к любимому делу. Жили Петровы всё это время у другого известного бывшего ижевского оружейного предпринимателя Н. И. Березина (о нём мы уже рассказывали). Вот что вспоминал об этом времени внук И. Ф. Петрова и сын Ивана Ивановича Николай:
«В 1921 году папу вызвали, и мы поехали в Москву …. По приезде в Москву мы поселились у дядя Коли Березина. Это был муж папиной сестры Елизаветы Ивановны. Он был директором механического завода, где делали поперечные пилы, сапожные ножи, берманскую трубку и другие скобяные товары. Завод находился в Сокольниках, на Колодезной улице. У них была большая семья: старший брат Шурик, Леня, Борис и дочери – Вера, с мужем Карлом Адольфовичем и дочкой Ирой, Надика, с мужем Валентином, Нина и Валя. Всего 12 человек. И мы приехали 5 человек, так что за стол садилось 17 человек. Дом был при заводе, с большим чердаком и 5 или 6 комнатами…
На семейном совете решили, что мы сами будем ремонтировать обувь для всех. Дядя Коля снабдил нас деньгами, и я с Леней поехал на рынок, накупили несколько пар колодок, гвоздей, деревянных шпилек, разного сапожного инструмента, ниток и разной копейщины. В одной небольшой комнате организовали сапожную мастерскую, и я стал учить Леню и Бориса, как делать дратву, набойки и подметки. Дяде Коле очень понравилось…».
Тут их всех Советы через несколько лет и прихватили. Большинство из упомянутых сгинули без следа, а вот рассказчику удалось выжить и в лагерях, и на войне. Потому что имел от деда ижевскую мастеровую закалку – всё умел своими руками с железом и моторами.
Крот истории копает медленно
До недавнего времени о послереволюционной судьбе Петровых известно было мало. Первый из мифов о них – И. Ф. Петров и его сыновья всячески помогали сначала организаторам Ижевского антибольшевистского восстания (8 августа–8 ноября 1918 года), а потом и собственно повстанцам. Второй – что подались они за границу, как потомки их товарища и конкурента Андриана Евдокимова. Но вот открылись недоступные раньше белогвардейские газеты, архивы очень специальных органов, появились публикации воспоминаний немногих потомков, и пазл постепенно стал складываться, разрушая многие доперестроечные мифы. Вот какой материал (это письмо Петрова-старшего в Сибирь) удалось пытливому и целеустремлённому автору этих строк обнаружить в колчаковской газете «Вестник Приуралья»:
«В Ижевскѣ
Намъ въ редакцію любезно доставлено письмо, полученное отъ лица, возвратишагося изъ Сибири на родное пепелище – Ижевскій заводъ. Опуская тѣ мѣста, которыя являются чисто личными, интимными, мы позволяемъ себѣ познакомить читателей съ некоторыми отрывками этого письма.
«Живу уже 3–й день въ Ижевскѣ, пока у М. И. /очевидно, у сына Михаила. – Ред./. Ему домъ «товарищи» расширили, и по моему, къ лучшему: у нихъ был въ немъ театръ, а теперь онъ уже устроился самъ.
Встрѣча съ ижевцами была трогатель¬на: всѣ плачутъ, цѣлуютъ, въ особенности бабы; всѣ рады, что мы живы…
На второй день начались подношенія, притащили подарки: одинъ тащитъ 3–5-ти фунтовыхъ язей, другой – дикихъ селезней, третий – свѣжихъ огурцов и т. д.
Ни одного косого взгляда, а бабы такъ прямо плачутъ отъ радости, что видятъ живыми. Да и мужчины тоже, въ особенности свои рабочіе старые».
Причины этой радости вполнѣ понятны, ибо «по регистраціи разстрѣлянных за все время до 8,000 чел.».
«У насъ (разумѣется ружейная фабрика автора письма) установлена была гробовая фабрика и лѣсъ пилился для гробовъ.
Казнный заводь (ружейный) эвакуировали они въ чистую, какъ-то: ремни, стволы, динамо.
У меня тоже отъ всѣхъ 3–хъ машинъ увезли части, а все же черезъ 2–3 недели хоть одну да пущу для лесопилки: станки и всѣ моторы цѣлы…
Увезли много ружей и принадлежностей, все складывая въ большіе ящики.
Зато очистки послѣ себя оставили, на сотни тысячъ. Представить нельзя, чтобы люди въ такой грязи и запущенно¬сти могли что-либо дѣлать. А все же подъ револьверомъ все дѣлали, и ещѣ болѣе аккуратно, только ничего не прибиралось».
Далѣе въ письмѣ разсказывается, о потеряхъ, которыя понесъ его авторѣ, вслѣдствіе того, что красные сожгли сарай, въ которомъ были сложены различные товары, и его собственныя вещи. И такъ, характерно, такъ ярко говорят строки письма:
«Вчера нашелъ всю обстановку столовой, зеркала изъ зала и гостиной и конторки. Изъ жениныхъ вещей уцѣлѣло все столовое серебро, и 6 шт. соболей. Вещей же других – кроватей, умывальниковъ и одежды – пока еще не попадало…
Точно послѣ землетрясенія раскопки производятъ.
Конечно, лошадей не осталось. Вчера купилъ плохонькую кобыленку за 5,000 р. Лошадей обобрали и въ деревняхъ и въ заводѣ на чистую …
Но все же дѣло поправимо… все же за жизнь и дѣло еще поборемся». П.
В письме этом стоит обратить внимание сначала на редакционную вставку: «по регистраціи разстрѣлянных за все время до 8,000 чел.». Эта цифра (или близкие к ней) до сих пор воспринимается как достоверная, но ни одним документом и никакими расчётами не подтверждённая. Белая пропаганда, как и красная, работала, что называется, с размахом. Да и люди в ней работали интересные – С. Я. Маршак, М. А. Булгаков и даже автор пьесы «Убить дракона» Евгений Шварц. Так что фантазировать было кому.
По нашей же теме заметим, что вернулся Иван Фёдорович вместе с сыном Михаилом, какие-то деньги у них водились (5 тысяч руб. – это почти годовая зарплата бойца Ижевской народной армии или рабочего завода) и даже найти кое-что из конфискованного красногвардейцами более года назад удалось.
Документов же о том, что Петровы помогали повстанцам, пока найти не получилось. Скорее всего, да, но не напрямую. Крутой нрав и длинные руки Советов им уже были знакомы.
«Не вечен ветер перемен…»?
Ветры революции и Гражданской войны сурово прошлись по ижевским промышленникам и предпринимателям. Часть был уничтожена новой властью, часть канула, выражаясь выспренным языком древних греков, в беспамятных водах Леты, часть погибла в недобрых вихрях междоусобицы. Петровым же удалось всем семейством (а было у Ивана Фёдоровича ни много ни мало – четыре сына и шесть дочерей) покинуть вдруг ставший неродным город, без которого их бы не было. Но судьба в лице красногвардейца в будёновке неумолимо шла вслед за ними. Полагают, что первым умер в начале 20-х годов где-то в дороге на Восток Михаил Иванович, опора основателя династии.
Судьба Василия Ивановича, одного из самых известных ижевских оружейников после своего отца, до сих пор остаётся мало прояснённой. Полагают, что дни его закончились в Казани, но как – неизвестно: то ли настигли болезни, которые тогда буквально косили население бывшей Российской империи, то ли чекистская пуля оборвала жизнь того, кто так много сделал для прихода новой власти.
«Месть – это блюдо, которое подают холодным…» (И. В. Сталин)
Где бы ни оказывались Петровы и их ижевские родственники, всегда у них получалось организовать какое-то производство. Однако государство стояло неподалеку и чутко бдило – в 1928 году Ивана Фёдоровича и Ивана Ивановича как бывших буржуев, которые, по выражению Макара Нагульнова, «эксплуатировали чужим трудом и пили кровь из угнетенных нациев», было предписано выселить из Москвы и лишить избирательных прав.
В 1930 г. пришли и за Петровыми-младшими. Обвинение стандартное по тем временам – «антисоветская пропаганда и агитация», статья 58. Взяли всю молодёжь Петровых по мужской линии, их родственников и просто знакомых. Без срока никто не остался – внуку Петрова Николаю дали «пятёрочку», другим от трёх до пяти лет. Не забыли и про старших. Ивана Ивановича из ссылки отправили в лагерь в Тверской области, потом выпустили и прихватили опять. Долгое время считалось, что там он и умер на торфоразработках. Но скупые данные Книги памяти Калининской области свидетельствуют о другом:
«Петров Иван Иванович
Родился в 1879 г., Удмуртия, г. Ижевск; б/п; заключенный ИТК г. Осташкова.
Арестован 9 августа 1937 г. Приговорен: тройка при УНКВД по Калининской обл.
31 августа 1937 г., обв. АСА.
Расстрелян 4 октября 1937 г. Реабилитирован 1 июня 1989 г. заключением Тверской областной прокуратуры».
Если переложить на язык человеческий, то взяли Ивана Петрова в лагере, где он к тому времени сидел, да там и расстреляли. Реабилитировали автоматически так, что семья об этом и не узнала.
Основатель династии Иван Фёдорович умер в Москве в 1933 г., где и был похоронен на Русском кладбище. Но и после кончины покоя он не обрёл – после войны через кладбище было проложено Кутузовское шоссе с построенными на нём домами для разных советских и партийных руководителей (здесь, к примеру, жили Л. И. Брежнев и Ю. В. Андропов).
А вот внуку Ивана Фёдоровича удалось преодолеть все испытания. Во многом это случилось благодаря петровским семейным талантам – трудолюбию и рукастости. Даже в ГУЛАГе, а может быть в нём особенно, нужны были люди, умеющие починять разную, в том числе и иностранную, технику. Николай Иванович был на это горазд.
Петровское наследие. Ижевск
Даже оставив Ижевск, Петровы не порвали связь с родным городом, который так жестоко с ними обошёлся. Иван Фёдорович несколько раз приезжал и просил разрешения работать на заводе. Но всякий раз ему отказывали, пока и вовсе предписали больше не появляться.
Не забывал и рабочий Ижевск про Петровых – в 20-е годы к ним в Москву приезжали не только для того, чтобы помогли купить лодку с мотором или вылечить сына (как слесарь Опалев), но и с чертежами на новые изделия. К примеру, Петровы участвовали в разработке одной из моделей пистолета, который планировалось поставить на производство. И ещё одна удивительная вещь – в середине 20-х Иван Петров ездил в Ижевск, где ему вернули коллекцию ружей его отца.
По воспоминаниям Н. И. Петрова: «Среди них был мой именной «Монтекрист», сделанный специально для меня, когда мне было лет шесть. Потом папин «Зауер» три кольца двенадцатого калибра. Ванина и моя двадцатикалиберные двустволки фирмы «Хускварна», мамина 24-го калибра очень красивая двустволочка «Зауер», даже с гравированной ложей, берданка заказная с прицельной планкой и вся гравированная». Эти вещи не только стоили больших денег, но могли стоить по постановлениям местной власти от 1918 г. и жизни тому, кто их сохранил.
Остались от Петровых в Ижевске и совершенно осязаемые вещи – здания, к которым они имели прямое отношение. Это Успенская церковь, старостой которой был И. Ф. Петров, бывший Ольгинский детский приют (ул. Советская, 22 б), бывшие «Серая» и «Красная» женские гимназии (Свердлова, 28 и 30, соответственно) и другие. На всех них Петровы щедро жертвовали и участвовали в их сооружении. Только на музыкальное обучение в женской гимназии Петров-старший выделил 10 тыс. руб., а его сын Василий, стремясь и здесь обойти отца, – 20 тыс. (это цена трёх хороших ижевских домов по тому времени). Наконец, до сих пор стоит на ул. Горького, 70 (бывшая Базарная) двухэтажный дом Василия Петрова.
Может, какой-то табличкой их отметить? А то ведь какие только люди не увековечены в именах наших улиц! Большей частью к Ижевску отношения не имеющие…
