Вся Европа, кроме Югославии и Греции, пришла к нам вместе с Гитлером. Присоединились к ним и предатели из советских Прибалтики и Западной Украины. Бойцы из них, правда, оказались никакие, а вот каратели – отменные.
Украинскую дивизию СС «Галичина» Красная армия в прямом бою разнесла за несколько часов. Да и горячие эстонские парни из 14-й и 15-й дивизий СС, как и их латышские подельники из 19-й дивизии всё тех же СС, бились тоже недолго. Причём проявили такие чудеса храбрости, что немцы вынуждены были снять их остатки с фронта и переформатировать в стройбат. Хотя долгое время сомнений в том, что они нас одолеют, у них не было. Готовились они к этому долго, имея в виду и Удмуртию. Один некогда известный удмуртский поэт рассказывал автору этих строк, что незадолго перед войной по удмуртским деревням, что были рядом с железными дорогами, прошли люди спортивного вида с хорошим удмуртским языком, обещая «подождите, мы скоро придём». Прошли быстро, так, что захватить их НКВД не удалось. А может быть, и знали, к кому заходить. Хотя стоит отметить, что ни одного подразделения из удмуртов фашистам составить не удалось (причём, судя по спискам Можгинского лагеря для военнопленных, были среди последних и поляки, и чехи, и даже евреи). И разведка их, работавшая хорошо и сообщавшая о наличии удмуртов в боевых порядках, работала зря. Ни на пропаганду через громкоговорители, ни через песни и прочий фольклор из них удмурты не повелись.
Но на этом хватит рассуждений. Предоставим слово документам и свидетелям событий, воспоминания которых были собраны ижевскими архивами.
Ижевск вспоминает
«Мы и не думали о чём-то страшном…»
«…И только потом, когда стали по ул. Красноармейской ехать грузовики, в которых везли раненых от вокзала к госпиталям, нам, детям, стало страшно. Машины шли, а из кузова видны были костыли или торчали нога, рука забинтованные. Машины шли очень медленно, трясло страшно, так как дорога была выложена из деревянных чурбаков. Вдоль дороги стояли жители, в основном женщины и дети. Кто-то в кузов закидывал свёртки с пищей, иногда подавали свёртки в кабину. Мы уже знали, когда будут приходить машины от вокзала, и бежали к дороге, чтобы лучше видеть шедшие машины.
В городе была строгая светомаскировка. Окна занавешивались одеялами, половиками и всем, что могло закрыть окно, чтобы свет не проникал ночью на улицу. Специальные люди ходили по улицам ночью и если вдруг видели, что из дома чуть проникает свет, стучали палкой по раме. Но хозяева после включения света выходили на улицу и проверяли свои окна. А зажигали-то не электричество, а лампы керосиновые. Постепенно светомаскировку сняли, и мы были так рады, что окна стали светлые…».
Людмила Константиновна Стерхова (Кулагина)
«…Я родилась 16 августа 1935 г. в Ижевске. В войну я училась в школе № 25, сейчас это школа им. Зои Космодемьянской. Здание этой школы было отдано под госпиталь, а мы учились в три смены в деревянном двухэтажном здании по ул. М. Горького, около швейной мастерской. Учиться было трудно, не было тетрадей, я помню, как моя мама линовала серую обёрточную бумагу, и на ней мы учились писать и выполняли домашнее задание при керосиновой лампе. В доме у нас было 11 внучат у бабушки, все взрослые работали на заводе. Было и холодно, и голодно, я помню, как бабушка мелкими кружочками нарежет картошку и положит на железную печку, а мы все ждём этот кусочек, когда он будет готов, нам казалось, что лучшей еды и не надо…
Я училась хорошо и была прилежной ученицей. Ходила в кружок, он назывался ДХВД (дом художественного воспитания детей). Руководители этого кружка были замечательные люди, нас готовили выступать перед ранеными в госпиталях, я красиво вышивала кисеты, и когда выступим перед ранеными, затем вручали им подарки, обязательно кисет с махоркой, и ещё мама отдавала носки, варежки, кусочек мыла, от себя отдавали последнее, чтобы скорее кончилась война. Я хорошо помню, как началась война и плакали люди на улицах, когда объявляли, какой город сдан и захватили его немцы…».
Луиза Александровна Пушина
«Шёл третий год войны…»
«…Шёл третий год Великой Отечественной войны, я училась в седьмом классе школы № 36, расположенной рядом с Сенным рынком. Вскоре в школе расположился военный госпиталь, учащихся перевели в деревянное двухэтажное здание. Учились в три смены. В этот период происходил набор в ремесленное училище, и меня направили учиться в училище, где подростков обучали разным профессиям, так как не хватало рабочих рук на заводах. В ремесленное училище я не попала, папа устроил меня на авиационный завод № 279, эвакуированный из Львова и Раменска. Попала я в цех № 18, где обучалась работать на штамповочном станке. В цехе работали люди, приехавшие в Ижевск вместе с заводом. Это были квалифицированные рабочие, хорошо знающие свои профессии… Штамповали детали и корпуса к авиационным приборам. Штамповка была не только холодная, но и горячая, когда заготовки подавали прямо из печи, где они обжигались. В цехе всегда было трудно дышать: смрад, пыль от шлифовки деталей. Ходить по цеху можно было только в обуви на деревянной подошве или резиновой обуви. Работали подростки по шесть-восемь часов в четыре смены, особенно трудно было работать с 2 часов ночи. Под утро глаза сами закрывались, так хотелось спать. В это время чаще всего случались несчастные случаи: кто просверлит себе палец, кто поранится, кто останется без фаланги пальца. Ночью сгорел в пескоструйке рабочий Горелик. Так в годы войны взрослые и дети становились инвалидами и погибали. Взрослые и подростки работали на совесть, отдавали свои силы во имя Победы над врагом. Выполняли и перевыполняли нормы, наши фамилии вывешивались на Доске почёта. На видном месте в цехе висел лозунг: «Всё для фронта, всё для Победы!».
В марте 1945 г., выполняя срочный заказ для фронта, мы, подростки, отработали по 12 часов, не выходя из цеха. Работали в ночную смену, мастер объяснил нам важность этого заказа, выполним этот заказ, и это будет удар по врагу. Заказ был выполнен, начальник цеха Матусевич и зам. начальника цеха Конькин поздравили нас и поблагодарили. После этого нас вывели в скверик завода, где нас сфотографировали.
Трудно было в военное время, постоянно хотелось есть, не было тёплой одежды, обуви, но мы не падали духом и следили за событиями на фронтах. Ходили в госпитали с концертами, писали письма раненым. Шили кисеты, набивали их табаком, отсылали на фронт посылки. Ездили на сбор клюквы, малины, лекарственных трав для госпиталей. Весной выезжали на прополку овощей в колхозы, осенью – на уборку урожая после работы и в выходные дни.
Неожиданно я заболела, стали болеть ноги, положили в больницу. Победу я встретила в больнице, слёзы и радость – всё перемешалось. Сидя на подоконнике, я смотрела на ликовавших людей, поздравляющих друг друга с Победой, целовались знакомые и незнакомые. Это был незабываемый день полной радости и восторга, мы победили!»
Зоя Игнатьевна Широких (Дудырева)
«Помнится тот радостный день Победы…»
«Когда началась война, мы учились в 7 «а» классе школы № 26. Многие ученики ушли учиться в ремесленные училища, потом работать на заводы. А нас, группу учеников и учениц, директор школы Савельева Варвара Ивановна заставила учиться и трудиться. Она говорила, что закончится война, городу нужны будут грамотные люди. Все знали, что врачи, учителя, работники культуры и другие сразу были взяты на фронт. Большая часть из них погибла. До Савельевой В. И. был директором Носов П. И., который сразу же ушёл на фронт, ушёл на фронт и завуч школы Саламатов А. Г. В начале 1942 г. Носов погиб, в 1945 г. погиб и Саламатов А. Г.
В ноябре 1942 г. в газете «Правда» был опубликован очерк Петра Лидова о Зое Космодемьянской. Всю страну потрясло зверство немецких фашистов.
«За Зою!» – бомбили врага авиаторы. С именем бесстрашной девушки поднимались в атаку пехотинцы, шли в бой танкисты. Многие учащиеся школы, кому только что исполнилось 15 лет или должно было исполниться, вступили в комсомол. В заявлении писали: «Хотим пополнить ряды комсомольцев и быть продолжателями дела Зои. Если потребуется, то отдать свою жизнь за Родину». Наш класс полностью стал комсомольским. Мы не смогли попасть на фронт из-за возраста. Не отпустили нас и трудиться на заводе. Но мы трудились немало. В июле 1941 г. мы уже поехали в колхоз дер. Шаберды Завьяловского района. И так было все четыре года. С 1 июня по 30 сентября мы работали в колхозах нашей республики. Зимой помогали заводу по выполнению работы, с которой могли справиться: уборка снега, чистка вагонов после разгрузки от дров и другие дела.
Была у нас подшефная палата в госпитале при школе № 25. Классным руководителем была Коваленко Л. С., эвакуированная учительница истории из Киева. Её сестра была директором школы № 25 во время войны.
В госпитале мы давали концерты, помогали в уборке палаты, стирке бинтов, написании писем раненым. Школа наша находилась в войну в бараке на 6-й улице Зарекой. Была женской. Нам, старшеклассникам, приходилось заготовлять дрова. Ездили с учителями за парк культуры на заготовку дров. Об уборке школы говорить и не приходится: вся эта работа была на нас.
Фашист рвался на наш город, зная, что здесь кузница оружия. В городе было организовано дежурство. Жители закрывали плотно окна, чтобы не видно было свет, и враг не мог найти наш город. Мы, старшеклассники-комсомольцы, помогали родителям и взрослому населению в дежурстве. Всю работу выполняли бесплатно, зная, что наши отцы, братья, сёстры сражаются на фронте.
За помощь заводу в военное время директор машиностроительного завода Иванов в январе 1945 г. выделил нашему классу в количестве 9 человек путёвки в Дом отдыха машиностроителей. Этим он отблагодарил нас за заботу о заводе. Учились мы с 1 октября по 29–30 мая. Не было учебников, тетрадей, ручек, дополнительной литературы. Все знания получали от учителей в свободное от трудовых дел время.
В 8–9 классах мы изучали капитально военное дело. Один день в неделю мы ходили в клуб 1-го Мая, в Соцгород. Там у нас были занятия по строевой подготовке, по изучению оружия и стрельбе из него, лыжи. Голодные, уставшие добирались до дома. Занятия вели военные. В 10 классе нас готовили на связистов. Изучали азбуку Морзе, работали с аппаратурой. Если бы война ещё затянулась, то мы бы были на фронте. Но 9 мая 1945 г. война закончилась.
Помнится тот радостный день. Как только по радио объявили о Победе, все мы прибежали в школу. Радости не было конца. Друг друга целовали все: дома, в школе, на улице. Нам объявили, чтобы мы шли домой, готовились к демонстрации в г. Ижевске, которая начнётся в 10 часов. Я несла школьное знамя. Мне особенно запомнились радость людей, всеобщее ликование…»
Зоя Петровна Кузнецова
«…В годы войны все школы, расположенные вблизи трамвайных линий, были заняты под госпитали. Эшелоны с ранеными поступали в основном ночью и наутро. Все свободные от работы, а иногда и освобождали от работы, развозили раненых по госпиталям. Это школы № 25, 22, 27, 16 (деревянное здание, где сейчас магазин «Океан»), госпиталь в здании бывшего туберкулёзного диспансера в районе Парка культуры и отдыха. Рабочие управления трамвая, водители, кондукторы, аппарат управления на специальном трамвае на носилках разгружали эшелоны с ранеными и развозили. Сколько было таких дней, не счесть.
Когда готовили продукцию для фронта, она молчала, но живые люди, раненые, одетые в нижнее бельё, укрыты шинелью. Мороз, дождь, снег, а везти надо, но одно дело везти, а ведь надо нести, ногой бьём в дверь, а нам говорят: «Мест нет». Иногда по несколько раз от одной школы к другой приходилось выносить человека из трамвая не раз. Был случай у Шамшуриной Тони. Пришёл эшелон с ранеными. Мороз. Тоня – водитель трамвая, она же – носильщик. Ей досталось. Женщина – лётчик в лётной форме, без обеих ног, возила она её, и нигде не берут, нет женских палат. Голосом кричала, плакала Тоня, умоляла принять раненую, а точнее инвалида-женщину. Вот было и такое.
Победу ждали долго – четыре года, но ждали, надеялись, были уверены. 9 мая 1945 г. я собиралась на работу, почти уходила, вдруг вижу, идёт подружка, кричит: «Собирайся скорее, на демонстрацию пойдём». Описать всё невозможно, слёзы радости, волнение. 1 мая демонстрации не было, а 9 мая собрались очень быстро. Демонстрация прошла. Люди плакали, обнимались, радовались. После демонстрации провели колонну военнопленных, их было много. За ними шли поливочные машины, мыли дорогу…»
Зинаида Семёновна Кудрявцева (Морозова)
Председателю Государственного Совета Обороны
«…Дорогой Иосиф Виссарионович!
В радостные дни победы над гитлеровской Германией, в тот момент, когда наша страна переходит к мирному строительству, ижевские оружейники рады доложить Вам, дорогой наш вождь, учитель и друг, что Ваши задания по снабжению доблестной Красной Армии первоклассным стрелковым вооружением выполнены. Ижевские заводы Наркомата вооружения СССР за все годы войны давали оружия столько, сколько требовал фронт.
Завод, где директором т. Иванов (Ижевский машиностроительный завод. – Ред.), в годы Отечественной войны выпустил одних только винтовок 10,5 млн штук, тогда как за предыдущие 50 лет с начала выпуска винтовки на этом заводе было изготовлено только 8,6 млн винтовок. Кроме этого, завод снабжал Красную Армию и другими видами вооружения. Крупнокалиберных авиационных пулемётов и пушек Красная Армия получила 140 тыс. штук.
Завод, где директором т. Сысоев (Ижевский механический завод. Создан по решению Государственного Комитета Обороны СССР от 20 июля 1942 г. на базе эвакуированных в Ижевск цехов Тульского оружейного и Подольского механического заводов. Часть оборудования и основной состав квалифицированных кадров были переданы с Ижевского машиностроительного завода. – Ред.), выросший в годы войны, изготовил 1,5 млн пистолетов и револьверов, 133 тыс. противотанковых ружей, 15 млн запальных трубок.
Завод, где директором т. Маркелов (Ижевский мотоциклетный завод. – Ред.), оснащал Красную Армию станковыми пулемётами. Построенный в дни войны, он выпустил 83 тыс. пулемётов.
Всё это вооружение изготовлено из наших ижевских сталей. 1180 тыс. т стали, 980 тыс. т проката, 175 тыс. т поковок для авиационной, танковой и артиллерийской промышленности дал Родине в дни войны Ижевский металлургический завод, где директором т. Медведев (Медведев С.К., был директором Ижевского металлургического завода с апреля 1943 г. по 25 июля 1946 г. – Ред.). Завод снабжал металлом и поковками 150 заводов страны.
Заводы г. Ижевска, борясь за снижение себестоимости продукции, всемерное сокращение расхода дефицитных материалов и стратегического сырья, непрерывно совершенствуя технологию производства, дали экономии государству 839 млрд рублей.
Наши заводы за годы войны значительно выросли, обогатились новыми производственными площадями, каждый в несколько раз увеличил выпуск продукции. Вновь построен завод личного и противотанкового оружия (упомянутый выше Ижевский механический завод. – Ред.). Строительно-монтажный трест, где управляющим т. Байер (Строительный трест № 51 Наркомата вооружения СССР (Ижстрой). – Ред.), за годы войны сдал в эксплуатацию свыше 300 объектов промышленного и жилищно-бытового строительства общей площадью 200 тыс. кв. метров. Металлурги получили новую 100-тонную мартеновскую печь и прокатные станы «400» и «270». Построен и смонтирован торфяной котёл производительностью 100 т пара в час и турбогенератор на 12 тыс. киловатт.
Ижевские оружейники заверяют Вас, товарищ Сталин, что они, наряду с выпуском вооружения, с честью выполнят любые задания Советского правительства по восстановлению народного хозяйства. Мы уже приступили к выпуску станков, охотничьих ружей, мелкокалиберного оружия, изделий ширпотреба.
От всей души желаем Вам, наш родной и любимый вождь, здоровья и долгих лет жизни на счастье всем трудящимся.
От имени 65 тыс. ижевских оружейников…».
Далее следуют подписи 27 директоров и главных инженеров Ижевских заводов, ну и, как тогда было заведено, автографы партийных, профсоюзных и пр. руководителей.
