По настойчивым просьбам ценителей прекрасного ретроспективную выставку художника из Ижевска Евгении Мальцевой «Fluids – метасоединение искусства и технологий» в московском Центре современного искусства М’АРС постоянно продлевают. Выставка открылась в октябре прошлого года и работает до сих пор, хотя на дворе уже лето – случай исключительный.
Её искусство всегда было выше кем-то надуманных барьеров, рамок. Мальцева никогда не боялась экспериментировать. Когда наскучивала живопись, откладывала в сторону краски и холст, бралась за дерево, делая изображения на доске с помощью огня и дрели, примеряла роль ледового скульптора в традиционном «Фестивале ангелов и архангелов». Никто прежде не осмеливался на территории православного собора высечь из куска льда падшего ангела, не найдётся смельчаков и потом, а она вот решилась.
– Важное уточнение: я сделала скульптуру Люцифера до греха, когда он был чистым, любимым и прекрасным сыном Бога, – объясняла Евгения свой выбор. – Мой Люцифер символизировал милость Создателя, который может простить любые прегрешения и вернуть в изначальное, чистое состояние.
Теперь вот Fluids – очередной проект-эксперимент, соединяющий разные виды, жанры и формы искусства, гремучий коктейль из живописи, графики, объектов и новейших технологий. Образы, оживающие благодаря digital-анимации от студии «Арт Динамикс», транслируются на десяти голографических экранах и в мультимедийных проекциях – и всё это под музыкальный артхаус Анастасии Мартьяновой, композитора, работающего в стиле experimental dark ethnic. Всё это завораживает необыкновенно. Представили? Ну вот, а теперь можно дочитать статью. Дальше самое интересное – прямая речь из первых уст. Про ярмарки, дорогие и дешёвые бананы и ремонт в мастерской.
От Дубая до Майами
Желание увидеть себя со стороны и сделать это через большую ретроспективную выставку появилось ещё три года назад. Был вариант организовать выставку в Казани, но из-за ряда проблем её пришлось сначала отложить, а потом мне и вовсе показалось скучным тупо развешивать картины по стенам. Тут как раз возник вариант с Дубаем – решили съездить на ярмарку World Art Dubai. Меня настолько вдохновила идея отправиться за тридевять земель, себя показать и на других посмотреть, что я пересмотрела сериал «Друзья» без перевода, чтобы подтянуть английский.
Это далеко не самая представительная и совершенно точно не самая статусная ярмарка, просто мне было любопытно воочию увидеть, как работает зарубежный арт-рынок и как на нём можно зарабатывать деньги. Удача сопутствовала тем галереям, которые чётко представляют себе свою аудиторию: как горячие пирожки раскупались работы для простого сознания, уровня фаст-фуд, в основном это поп-арт, он прост и понятен, хотя изначально задумывался Энди Уорхолом как революционный жест, а сейчас его просто используют как легко создаваемый и продаваемый товар.
До нашего стенда добирался не каждый посетитель, в основном коллекционеры и художники в поисках вдохновения. Они не скупились на комплименты: «О, наконец-то серьёзное искусство»; «Очень честное искусство»; «Это должно висеть в музее». Один добавил: «Вы будете невероятно успешны». Мне, в свою очередь, было приятно это слышать.
Больше всего посетителям понравились кожаная маска царя Соломона и картина Pups – пожалуй, самая депрессивная из выставленных на стенде работ. Судя по всему, жителям вечно солнечного Дубая уже надоела пестрота и западали в душу глубокая и мрачная гамма и сюжет. Многие приходили за советом и вдохновением.
Но в Дубае не было ничего, что заинтересовало бы меня, что я хотела бы повторить. Так, цветные картинки низкого по качеству визуального уровня, с искусством не имеющие ничего общего. Свою веру в искусство после ярмарки я восстанавливала в Москве, в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, любуясь иконами, картинами Люсьена Фрейда и моего любимого Фрэнсиса Бэкона. Уже тогда я знала, что в моей жизни случится ещё одна ярмарка. Так и произошло – отправились в Майами, на Red Dot Miami, где было намного веселее. Набрали кредитов, по уши залезли в долги (мы с мужем отчаянные ребята), но поехали. Просто была чуйка, что это судьба, надо ехать. Ну, как в том анекдоте про внутренний голос. (Смеётся.)
Майами оказался таким же базаром, как и Дубай, только, конечно, чуть лучше – масштабы там совершенно другие. Но съездить надо было, столкнуться с правдой. Я до поездки в Майами думала, что американские художники живут как у Христа за пазухой. Мы тут сидим, нищебродствуем, а они там все шикуют. Оказалось, что в Америке вообще нет профессии художника. Они все работают, в свободное от работы время что-то мажут – и такая ситуация везде, вне зависимости от названия штата. Конечно, есть исключения – кто-то садится на галерейную систему, но они только подтверждают правило. Да я ещё в шоколаде по сравнению с ними, у меня мастерская от Союза художников, я не плачу за неё бешеные деньги. Прям гордость взяла.
В Майами мы русскую речь слышали на каждом шагу, будто и не уезжали никуда. Дача для россиян, одно слово. Есть там целый русский район Sunny Isles Beach по прозвищу «маленькая Москва», а с некоторых пор появилась традиция – состоятельные люди из России привозят туда рожать своих жён и любовниц. Не все и не всех, но привозят. Раньше в ходу была поговорка «увидеть Париж и умереть», а сейчас – «увидеть Майами и родить».
Майами не Париж, конечно, чтобы умирать, но это и не Дубай. Есть самая главная ярмарка – Miami Art Basel, она концептуальная и самая дорогая, с самыми дорогими художниками. Вокруг неё гнездятся другие ярмарки, менее концептуальные, больше направленные на визуал: там больше живописи, например, Art Miami – шикарная ярмарка с потрясающими художниками. Между собой они не связаны, проходят в одни и те же дни. И если ты участвуешь в одной из них и тебе приходится торчать на своём стенде, то на другую попасть проблематично. Мы едва успели посмотреть две ярмарки. Именно тогда на Miami Art Basel Кателлан приклеил на скотч банан и продал за 150 тысяч – не рублей, естественно, причём дважды. Все вокруг ходили шокированные: надо же, банан приклеили и продали за такие деньги!
Я решила ответить на это маразматическое событие. Есть у меня визитки квадратные, серебристого цвета. Приклеила одну на прозрачный скотч лицевой стороной – получился будто серебристый скотч, почти как у Кателлана. Потом согласно инструкции приклеила бананы с визитками на стенд и подписала цену: 1 доллар. Короче, каждый день у нас бананы разбирали связками. Все проходили мимо – складывались напополам от смеха. Я это сделала с целью показать реальную стоимость такого «произведения искусства», поржать, ну и попиариться заодно, чего уж там.
Есть искусство, а есть производство изображений. Кто-то вешает табличку, что это – искусство, и люди, которые не разбираются в искусстве, покупаются. Их, к сожалению, большинство: что им предложат, то они и примут на веру. Настоящему художнику некогда особо пиаром заниматься, он сидит, копается в себе, своём искусстве, что-то ищет. А эти деятели на каждом шагу, во все глаза лезут. В Интернете сейчас зачастую встретишь рекламу: научу рисовать портрет за один урок. Ничего, что я годами сидела в художке, лицее, университете, академии? Годами! А они за один урок могут научить, хотя сами ещё рисовать не научились! Очень больно смотреть на то, как дурят народ и размножают плохой вкус и непрофессионализм.
Постоянно слышу, как люди говорят: «Я ничего не понимаю в искусстве». Так происходит, потому что нет визуального опыта, грамоты. Но если бы математику не преподавали в школе, люди ходили и говорили бы, что ничего не понимают в математике: цифры какието, палочки. Думаю, искусство нужно преподавать с 1 класса как обязательный предмет, наряду с математикой – всю историю искусства, начиная от первобытного общества. Вырастет совсем другое поколение, и мы заживём совсем в другой стране. Искусство отсылает к прекрасному, чувствам и совести. А совестливый человек не может творить дичь!
В Майами я познакомилась с однофамильцем. В последний день ярмарки подошёл немолодой дядечка: простите, вы Мальцева? Я, говорит, тоже художник, Мальцев моя фамилия, рад с вами познакомиться.
У нас внезапно завязался контакт: Мальцев сотрудничает с майамским университетом, дружит с преподавателем исторического факультета, у которого есть своя фишка: он читает студентам историю и сопровождает рассказ показом живописного произведения на эту тематику. Вот эти картины я и создаю, добралась уже до Германии начала ХХ века. Мы общаемся не только по работе, но и просто так. Можно сказать, подружились. Он уговаривает нас с мужем переехать жить в Майами, обещает найти хороший роддом. Всё это хорошо, конечно, но я не хочу жить в Америке, я хочу жить здесь. Нас тут к земле потянуло, взяли участок рядом с дачей Касимова (это в 35 км от Ижевска), колышки на границах участка ездили недавно устанавливать.
Первое, о чём я подумала, – нужно построить нормальную, большую мастерскую с хранилищем. Как староверы, уйдём в лес. (Смеётся.) Тем более у меня предки староверы. Там столько историй вообще! Про прапрадеда-старовера, который родом из Архангельской области: женился на цыганке и осел после долгих путешествий в деревне Баринка (её уже не существует) на реке Вала (граница Удмуртии и Кировской области). Решила изучить историю своей семьи, может быть, сдам анализ на ДНК – сколько там во мне какой крови течёт…
Мухи — отдельно
В голове у меня после Дубая и Майами как-то отложилось – деньги отдельно, искусство отдельно. У обывателей как – если продаёт, значит, крутой художник. Ни фига! Деньги НИКАКОГО отношения к искусству не имеют. Просто они у кого-то пересекаются, у кого-то нет. Вот человек решил продавать трусы – он по-любому их продаст. А если решил создавать искусство? Там нет никаких законов, и успех никак не просчитать. Я после Майами поняла: чуда не будет. Не появится добрый дядя – галерист или коллекционер – и не спасёт меня. Раньше-то я подспудно считала, где-то внутри это сидело, что всё будет продаваться. А потом я смирилась с тем, что, возможно, вообще никогда ничего продаваться не будет. И мне стало от этого так легко жить и творить! Забила на всё, сняла «корону» с головы и решила подрабатывать – мне предложили преподавать одному мальчику из Испании. Следом за этой подработкой появилась другая – я стала главным куратором одного арт-приложения ArtHall, которое создал мой друг из Казани. Появилась подработка, я перестала зависеть от продаж картин – и ушла тревожность.
На переосмысление всего потребовалось, конечно, какое-то время. На обратном пути, не заезжая домой, прямо с поезда в скверном настроении я отправилась к Орлову, своему учителю. В голове крутилось: как жить, что делать дальше? Приехала к нему в мастерскую – а он ремонт сделал. Я, говорит, прихожу сюда иногда просто так, потому что мне здесь приятно находиться. Сидит как маленький ребёнок и радуется, светится от счастья. А у меня в мастерской чёрт ногу сломает. Пыльные старые лампы, с которыми опасно рядом находиться, вечно сквозящие окна, которые ещё Брежнева помнят, пол ужасный: здесь до меня потоп был. И я поняла, что в такой атмосфере что-то классное красить проблематично, обстановка вокруг, мягко говоря, не вдохновляет. А хочется, чтобы было приятно, напанковалась я уже за свою жизнь – хватит. Представила, что я тоже, как Орлов, прихожу в мастерскую и кайфую. После Майами оставались ещё ошмётки денег. Думаю, приберусь, поменяю балконную дверь и всё. Но ремонт затянул, как это бывает – дверь есть, можно и окна поменять, потолочек сделать, линолеум кинуть. Главное, сделать первый шаг. Теперь мне так невероятно приятно присутствовать в своей студии, куда и гостей пригласить не стыдно.
Секрет успеха
В весенний период пандемии было ощущение, что весь мир остановился. Никто никуда не носится, все сидят дома, не надо участвовать в какой-то бесконечной гонке, можно выдохнуть и заниматься тем, что тебе нравится и что так долго откладывал. Всё вечно некогда, а тут время для экспериментов появилось – начала баловаться с графикой, нарисовала серию работ со своей собакой Лизой. Потом случайно наткнулась в телефоне на одну программку, стала экспериментировать. Поначалу просто для себя. Потом то, что получалось, накладывала на музыку Насти Мартьяновой – она совершенно гениальный композитор. Я так говорю не потому, что она моя подруга, хотя и поэтому тоже, мы ещё с ней работаем в одном психоэмоциональном поле. В общем, получились прикольные, бессюжетные, но образные клипы. Захотелось поделиться этой красотой с другими. Закинула несколько клипов на YouTube – эффекта ноль. Что за дела, думаю, крутые же вещи. Тогда я решила предложить эту тему московской галерее М’АРС – она специализируется как раз на VR и новейших технологиях. Директор воодушевилась: давайте делать, предложила перевести анимированные картинки, сделать 2D голографию.
Буквально за месяц с нуля сделали эту выставку. Получилась такая ретроспектива с работами из проектов разных лет: «Упспупс», Masculin, «Духовная брань», Brutality, «Песнь песней».
Многие удивляются, когда я рассказываю, что идея для выставки Fluids меня посетила, когда я валялась в кровати с телефоном в руках. Все ждут трогательную историю о том, что я не спала несколько ночей подряд, вынашивая проект. В этом вся проблема – слишком серьёзное отношение к жизни, оно останавливает творческий поток. В голове постоянно учителя и авторитетные люди, которые на тебя в разное время как-то повлияли. Стереотипы, рамки, за которые, как тебе кажется, ты не можешь выйти. Всё это в определённый момент жизни нужно послать подальше. И вот тогда открывается источник, появляется твоё настоящее «я», тот, кто ты есть на самом деле, а не тот, от кого ждут чего-то конкретного. На самом деле, никто ничего не ждёт, всем пофигу. Так что лучше выбрать свободу. Свобода – наше всё!
