В современном музыкальном мире давно не парадокс, что на концертах классики становится всё больше академичности, трафаретности, и всё меньше находится места чуду открытий нового на грани «слома психики». Но незаурядный пианист Андрей Коробейников как раз из того редкого числа художников, которые способны расширить горизонты восприятия музыки и образа композитора.

 

Этот пианист по-прежнему ищет и создаёт, а не копирует заготовленные клише. В сезонном абонементном цикле «Променад-концерты» Государственного театра оперы и балета Удмуртии он сольно исполнил сонаты Бетховена (№ 14 «Лунная») и Листа (си-минор), а с театральным оркестром под управлением маэстро Николая Роготнева сыграл Второй фортепианный концерт Прокофьева. В эксклюзиве для «Деловой Репутации» Андрей Коробейников предстал во всей своей «повседневной необычности»…

 

Напряжение экстремальной опасности

– «Опасность» программы, сыгранной в Ижевске, заключалась в экстремальности каждого из сочинений, – рассуждает музыкант на заданную тему. – Потому что все они устремлены в какую-то бесконечность и нацелены на «достижение невозможного».

Бетховену явно не понравилось бы популярное название его 14-й сонаты. Он писал это сочинение по очень личному мотиву, и придуманная меломанами «лунность» его бы взбесила! Хотя человек из публики, придумавший этот шлягерный эпитет, в чём-то угадал – в этой сонате можно услышать разговор «звезды со звездою», в том смысле, что они находятся настолько далеко друг от друга, на расстоянии световых лет в космическом одиночестве и отчаянии от недостижимости любви. В 14-й ощущается огромность этих расстояний, и Бетховен показывает нам, что все мы песчинки в этом пространстве. Несколько лет назад я познакомился с типичной лондонской аристократкой леди Челвуд. Эта дама является какой-то там праправнучкой Джульетты Гвиччарди, которой и была посвящена «Лунная» соната. У нее сохранилась переписка (!) между Бетховеном и 16-летней итальянской красавицей. Известно, что именно тогда Бетховен единственный раз в жизни собрался жениться и даже заказал портному пошить свадебный костюм. Однако итальянская красотка подчинилась воле родителей и вышла замуж за адвоката. Тем не менее отцом первого ребёнка Джульетты был явно другой мужчина! И хотя леди Челвуд наотрез отрицала любовную связь между композитором и Джульеттой, но она сама внешне чем-то похожа на Бетховена! – смеётся Андрей Коробейников.

– Космические бездны открываются и в Сонате си-минор Листа, потому что в ней тоже затрагиваются бездны внутреннего мира человека. В одной теме самое небесное – рай и самое страшное – ад, и ты понимаешь, что всё это у тебя внутри, все карты, все возможности и невозможности. Второй концерт Прокофьева – это максималистское глубочайшее произведение с мощным посылом от молодого человека. В нём есть удивительная по силе революционная ядерная энергия, стихийность и кровь, паника одиночки, с одной стороны, и космический охват – с другой. Как всегда, в торжестве новизны Прокофьев хотел нарушить все старые нормы приличия. По энергетической и эмоциональной насыщенности в каждый конкретный момент музыки это превосходит многие фортепианные произведения. Даже Третий Рахманиновский, написанный в тот же период, как и «Весна священная» Стравинского и «Лунный Пьеро» Шёнберга. В накале своей музыки все эти гении слышали наступивший ХХ век. Исполняя её со сцены, я художественно ощущаю брожение и высокое напряжение, происходящее сейчас в мире…

 

«Ты или не ты» вне понимания реальности

– Перед выступлением я нахожусь «на взводе», – делится сокровенным Андрей Коробейников. – Моё состояние характеризуется беспокойством, потому что ты выходишь, словно к алтарю, и для каждого настоящего артиста сцена является поистине священным местом. Может быть, иногда артисты преувеличивают значение сцены, но я что-то магическое и волшебное продолжаю чувствовать, внутри меня, помимо ожидания, происходит настройка всех клапанов и датчиков чувств. Ближе к концерту они обостряются, и идеально, когда на сцене ты погружаешься в необъяснимое плавание и перестаёшь понимать реальность, смотря на действо откуда-то сверху и управляя им уже как дирижёр. «В каждом пианисте должен сидеть дирижёр», не зря же утверждают знатоки. В настоящем пианисте он и сидит, потому что в фортепианной музыке есть столько пластов и линий, что иногда концерт Прокофьева или соната Листа в своих сложностях и многослойности выглядят штуковиной, похлеще любой симфонии! Но становиться дирижёром я не собираюсь. Работать с людьми – психологически отдельная и очень хитрая профессия. Я предпочитаю работать с инструментом и ни от кого не завишу. Я сам себе дирижёр и счастлив в своей профессии.

 

Каждый ещё успеет «откинуть ласты»

В своём дневнике Святослав Рихтер как-то спросил себя: «Почему, когда всё хорошо, всё равно на душе постоянная печаль и угрызения совести?». Может быть, это напряжение времени, увиденное и происходящее вокруг, генерировали пессимизм музыканта, свойственный многим ощущающим натурам?

– Сейчас пессимизм мне точно не свойственен, – не соглашается коллега Рихтера. – Думаю, что это интуитивное напряжение. Не претендуя на экстрасенсорные способности, расскажу, как однажды в Париже мне безумно захотелось быстрей покинуть и даже убежать из этого города, который я очень люблю. В необъяснимой тревоге бродя по Парижу в один из ноябрьских дней 2015 года, поймал себя на мысли: «Слава Богу, что мне нужно уезжать в Лион, где завтра играю концерт…» Могло показаться, что я беспричинно накручиваю себя. Но внутри мне что-то мешало успокоиться, и как раз в момент лионского выступления в Париже прогремели взрывы около арены «Стад де Франс», на нескольких парижских улицах, а в театре «Батаклан» были захвачены и расстреляны сотни заложников… Что касается моего пессимизма, то он окончательно улетучился вскоре после того, как однажды я волею судьбы оказался в реанимации из-за сердечного приступа. Этот сюжет в своём развитии мог повернуться в обе стороны. Тогда, на моё счастье, он повернулся в сторону жизни, и этот поворот растворил все мои пессимистические предубеждения. Именно в тот момент я осознал прекрасность жизни и то, что каждый из нас ещё успеет «откинуть ласты».

 

Право и испуганные импресарио

Если Сергей Прокофьев связывал близкими понятиями музыку, математику и шахматы, то скрипач Давид Ойстрах в ряд увлечений включал не только древнюю интеллектуальную игру, но большой теннис, хоккей и футбол.

В жизни Андрея Коробейникова искусство тесно переплетено с юриспруденцией, эсперанто и тоже с футболом.

– Просто они находятся рядом со мной, – пианист объясняет это соседство и усмехается. –В творческой карьере мой диплом правоведа в какой-то мере мешает мне. Как только при обсуждении условий контракта я перехожу на юридический язык и замечаю неточность или неграмотность формулировок, многие импресарио и продюсеры начинают пугаться. Нечёткость изложения мыслей на бумаге или вербально я чувствую тонко. Всё-таки я окончил аспирантуру юридического факультета МГУ, учился на кафедре гражданского права. А это очень серьёзная кафедра, тем паче по отношению к «чужакам», потому как в аспирантуру я поступал как выпускник негосударственного вуза и потому учился в МГУ по «гамбургскому счёту» без поблажек и скидок. Зато полученные навыки и знания теперь никуда не пропадают, хотя юриспруденцией я не занимаюсь.

В ожидании обратной волны

– С эсперанто я познакомился случайно, когда изучал правоведение в Европейском университете права, – Андрей Коробейников переключился на обзор другой своей «страсти» – лингвистической. – Эсперанто – это блиц-языковедение и лингвистическая игра по определённым правилам, которая помогает изучать мировые языки, потому что ты очень быстро понимаешь их структуру, преодолеваешь психологический барьер и можешь заговорить. Эсперанто создано быть простым, гибким и удобным. Этот язык сонорно похож на испанский и итальянский. В ХХ веке эсперанто было очень популярно, но волна Интернета и общения в мировой Сети сейчас немного «подтопила» интерес к нему. И всё же я уверен, что в скором будущем возникнет обратная волна интереса к живому разговору, – предрекает пианист-полиглот. – Мы – люди, и нам надо общаться непосредственно, глядя друг другу в глаза!

 

Отражения полноценной жизни

– Что касается футбола, то я увлёкся им в банальной ситуации – в детстве, играя в мяч во дворе. Позже я заразился болельщицкими проявлениями, но без фанатизма, и отдал своё сердце московскому «Спартаку». «Спартаковский» ромбик с той поры не предаётся, –улыбается Андрей Коробейников и говорит о важнейших вещах для любого художника. – Когда ты живёшь полноценной жизнью и ни в чём себя искусственно не ограничиваешь, то ты, естественно, обогащаешься и потом тебе есть о чём играть слушателям, потому что ты много чего видел и много что прочувствовал! До недавнего времени на душе у меня было очень горько от происходящего в «Спартаке». Роль личности важна не только в оркестре, но и в любой спортивной команде. Прежде всего, в команде должна быть спайка между главным тренером и лидерами клуба. Всё равно, что у дирижёра с концертмейстером. Тут примером мог послужить Сергей Игнашевич в ЦСКА. К сожалению, в «Спартаке» по каким-то причинам своего Игнашевича не нашлось либо потенциальные вожаки постарались избежать этого амплуа. Не исключено ещё и потому, что во главе команды очень долго не было специалистов, которые могли бы вдохновить этих ребят на лидерские позиции. И в этой ситуации постепенно «Спартак» потерял свою игру, свой страстный стиль и очень долго играл «на авось». Даже не на русский. «Спартаковский» горячий футбол Бескова и Романцева никогда не был близок к холодной прагматике Лобановского. Наглядный пример я могу найти и в музыке. Минувшей осенью на фестивале, посвящённом Евгению Светланову, мне пришлось послушать Государственный оркестр имени этого выдающегося маэстро. Из-за длительного отсутствия преемственности и дирижёрской чехарды оркестр играет хорошо, но уже по «анти-светлановски». Порой Евгений Фёдорович приносил в жертву детали ради мощнейшего иррационального целого, которое захватывало и потрясало. А сейчас я услышал, что нет никакого целого и, наоборот, идёт одна детализация. Всё вроде бы сыграно по-европейски, чистенько, выверенно, но целого и мощной захватывающей волны нет! Остаётся одно название и жалкое подобие. Так же и у футбольных клубов должна сохраняться приверженность к когда-то избранному игровому стилю. Если «Манчестер Юнайтед» или «Барселона» начнут играть оборонительное итальянское катеначчо, то миллионы поклонников во всём мире этого попросту не поймут. Поэтому надо стараться быть верным себе и одновременно обогащать собственные знания.

 

Штурман дальних плаваний

 

Четыре года назад москвич Андрей Коробейников взял да и переехал в город над вольной Невой.

– И этому обстоятельству я очень рад, потому что этот переезд открыл в моей жизни новые страницы и свежие акценты в общении. Поселившись на улице Чайковского, в артистическом и студенческом районе с позитивной энергетикой, мне удалось оборудовать в квартире своё творческое место прекрасным роялем – старинным Bechstein. Туристы в этот уголок совсем не заглядывают, хотя Невский проспект – парадная квинтэссенция Санкт-Петербурга, находится от меня неподалёку. Причём суета Невского на меня совсем не давит. Это же один из лучей, ведущих к Адмиралтейству, и это меня тоже воодушевляет. Раньше у меня были мечты о дальних плаваниях и странствиях. В своих воображении и фантазиях я был необязательно капитаном. Меня вполне устраивало штурманское дело. И сегодня я очень рад своей профессии, позволяющей мне всё время путешествовать по миру. Она даёт мне вдохновение и поднимает от земли…

 

Фото: свободные информационные источники, Александр Поскрёбышев