Задачи   Агентства инвестиционного развития за минувшие два года значительно изменились. Изначально агентство создавалось как back-офис для работы с инвестором: нужно было выстроить систему сопровождения проектов, консолидировать усилия правительства в части «расшивки» проблемных вопросов.

Римма Бякова

Сегодня роль   Агентства – создание институциональных условий для развития бизнеса, формирование инвестиционной философии, которая базируется на принципах открытого и честного партнёрского диалога, а также проектный офис, основная задача которого эффективно организовать процесс сопровождения проектов в режиме «одного» окна.

Для реализации этих функций, с точки зрения выстраивания единой системы поддержки инвестиционной деятельности, Агентству инвестиционного развития были переданы полномочия от Министерства экономики республики. Сегодня АИР – это «два в одном»: орган власти и институт развития одновременно.

Но давайте будем откровенны: результат нашей работы во многом зависит от эффективных коммуникаций между Агентством, отраслевым министерством и инвестором.

Мы не сможем полностью заменить отраслевое министерство в процессе сопровождения инвестпроекта, поскольку оно формирует государственную политику развития той или иной сферы и владеет соответствующими компетенциями. Есть нюансы работы в здравоохранении, ЖКХ, природоохранном комплексе, строительстве, которые знает только специалист.

И в этом смысле отраслевое ведомство должно выступать в качестве риск-менеджера, формирующего запрос и риски реализации инвестпроекта. Наша задача – экономика проекта, хеджирование рисков и «расшивка» проблемных зон.

На мой взгляд, основная проблема реализации инвестпроектов в Удмуртии как раз и заключается в отсутствии таких внутренних коммуникаций. К сожалению, в большинстве своём министерства и ведомства не мотивированы на привлечение и сопровождение инвестора. Честно скажу, порой нам приходится уговаривать чиновников встретиться с инвестором. Не они уговаривают инвестора зайти в отрасль и инвестировать, а мы объясняем, почему им нужно принять инвестора! Причина, скорей всего, в некой привычке быть иждивенцем. Мы пока не умеем и не хотим зарабатывать деньги. Гораздо проще попросить средства из бюджета…

В моём понимании из всех органов власти АИР – наиболее бизнес-ориентированная структура. Мы должны слушать, слышать и давать обратную связь бизнесу. Для нас сейчас первые помощники – Общественный совет и обновлённый состав экспертной группы   Агентства стратегических инициатив. Все инициативы мы прежде всего обсуждаем и «тестируем» с ними. И я благодарна коллегам за конструктивный диалог, который уже сложился.

Сегодня в республике внедрены все формы поддержки инвестора, разрешённые федеральным законодательством. Вместе с тем мы понимаем, что система господдержки нуждается в перезагрузке. Это касается поддержки регионального инвестиционного фонда, предоставления субсидий и льгот на реализацию проектов. И это не значит, что преференции надо сокращать, нужно обратить внимание на их эффективность.

Врио Главы республики Александром Бречаловым дан старт проекту «Карта инвестиционных возможностей Удмуртии». Сформированы проектные команды, которые начали «полевые» исследования в муниципалитетах. В результате этой большой аналитической работы, на основе сложившейся экономической специализации территорий, портфеля ресурсов и ограничений мы получим конкретную информацию по точкам роста муниципальных образований и некое техническое задание по апгрейду систем поддержки инвестиционной деятельности.

К сожалению, у многих инвестпроектов нет ничего, кроме идеи. Ни финансового обоснования, ни элементарных расчётов рынков сбыта. Мы вынуждены погружаться в каждое предложение, даже понимая, что оно не «полетит». Поэтому надо расставлять приоритеты, в том числе стратегически важные для развития республики отрасли, где поддержка инвестпроектов должна осуществляться в первую очередь. Кроме этого, надо включать систему фильтров для намерений. Каждая идея имеет право на жизнь, но это не значит, что она должна включаться в реестр.

В Калужской области, например, по статистике из 100 заявок «выстреливают» не более пяти! Их Инвестиционное соглашение – это талмуд, причём с правом интеллектуальной собственности. Десять лет назад они тоже начинали с соглашения на трёх страницах… Теперь на каждом листе этого документа стоят визы всех отраслевых министерств и ведомств. А в самом конце – подпись губернатора. И если по какому-то министерству есть проволочка в сопровождении проекта, за этим следует расследование и возможное увольнение чиновника. Вот такой KPI.

Мы работаем в большей степени с малым и средним бизнесом. Действующие меры поддержки, безусловно, интересны и крупному бизнесу, но более востребованы они у МСП. Иногда та же субсидия в 5–10 млн рублей даст возможность бизнесу перейти на новый уровень, мобильно решив конкретные задачи. Для крупных предприятий эти суммы неинтересны.

Неудовлетворённость инвестклиматом в целом есть. По статистике, в 2016 году объём привлечённых инвестиций составил 85 млрд руб., 101,3% в сопоставимых ценах к 2015 году. Но с учётом низкой базы предыдущего года, когда показатели составляли 86% в сопоставимых ценах, мы понимаем, что фактически не прирастаем… В сентябре мы получим уточнённую оценку инвестиций по полному кругу предприятий. Она зачастую разнится с первоначальной до 15%.

На всех встречах руководителя республики с бизнесом говорится об одном: пока источником инвестиций для крупных и средних предприятий на 70% служат собственные средства, и только на 30% – заёмные. Макроэкономическая ситуация оставляет желать лучшего. Не хватает «длинных» денег. Их всегда не хватало, но сейчас особенно. В рискованные проекты банки не заходят, проектного финансирования как такового либо нет вообще, либо оно минимально. Рассчитывать можно только на собственные силы, а значит, необходимо снижение издержек предприятия. Но куда важнее снижение административных барьеров. Если сегодня в общих издержках трансакционные составляют 35–40% (налоги, сборы), то сколько стоят административные? Когда затягиваются сроки получения разрешения на строительство, техприсоединение, перевод земли из одного назначения в другое… Для бизнеса, на мой взгляд, как раз важнее то, насколько быстро решаются именно эти вопросы. Это всё прединвестиционная стадия проекта. Чем меньше сроки, тем быстрее мы придём к самой реализации.

Затянутые сроки технологического присоединения к инфраструктуре – основная претензия, которую предъявляет бизнес власти сегодня. Об этом говорит оценка исполнения дорожных карт целевых моделей, направленных на улучшение инвестиционного климата, экспертным сообществом.

Процедуры и сроки техприсоединения регламентированы федеральным законодательством. Но, к сожалению, на деле не всегда они выполняются. В силу разных причин – и объективных, и субъективных.

Лучшие практики   Агентства стратегических инициатив ориентированы на сроки, которые достигнуты в конкретных регионах. Если сегодня в республике технологическое присоединение к электрическим сетям составляет 70 дней, АСИ нас ориентирует на 65. Это целевой показатель до конца этого года, и мы должны его выполнить.

Насколько реальна задача, поставленная врио главы республики по сокращению сроков рассмотрения инвестпроекта? Абсолютно реальна. Если мы откроем положение о сопровождении инвестпроекта в режиме одного окна и посчитаем, сколько времени уходит на тот или иной этап, я вас уверяю, мы эти сроки соблюдаем. Три дня даётся агентству на проверку документов от инвестора, затем десять – на экспертизу отраслевым министерствам и муниципалитету, на территории которого планируется реализация инвестпроекта. Если проект соответствует приоритетам стратегии социально-экономического развития УР и получил положительное заключение профильного министерства, в течение дня мы включаем его в реестр инвестпроектов. Итого 14 рабочих дней. Реестр, напомню, даёт право на получение государственной поддержки.

Ещё десять дней отводится на разработку дорожной карты сопровождения проекта вместе с отраслевыми ведомствами. А вот здесь начинается самое проблемное – её реализация. Если нет мотивации у отраслевых министерств, все наши усилия напрасны. Инвестор встаёт и уходит. Это снова к вопросу о конструктивных коммуникациях…

Мы много говорим о мотивации, пора с этим что-то делать. Например, в этом году мы заключили договор с ведущим по стране Центром развития государственно-частного партнёрства по обучению работе с проектами ГЧП и их структурированию. Действительно, федеральный закон, по которому мы работаем с 2016 года, сложный и специалистам нужны особые компетенции по работе с ним. Такой запрос мы постоянно получали от муниципалитетов и органов власти. Сегодня мы приступили к обучению 80 государственных и муниципальных служащих. Причём обучение практико-ориентированное, трёхмодульное, в результате которого муниципалитеты могут получить конкретные упакованные проекты ГЧП, а также обученные проектные офисы. Но что получается? Или бесконечно меняются заявленные специалисты, или к учёбе приступают только после соответствующих «сигналов» в адрес глав муниципалитетов.

В реализации инвестиционной политики Удмуртии многое будет зависеть от внешнего позиционирования республики. К хэштегам «Инвестируй в Удмуртию», «Сделано в Удмуртии» я бы добавила «Производи в Удмуртии». Это крайне важно для инвестора. Какими должны быть три самых важных шага в позиционировании?

Первое – создание единой системы, начиная с цветового решения и заканчивая медиапланом. Каждый из нас должен позиционировать Удмуртию под единым брендом и чётко понимать, как, где, когда, с кем это делать.

Второе – нам обязательно надо привлекать на территорию Удмуртии как минимум два масштабных федеральных, а лучше международных мероприятия ежегодно. Два якоря. Если мы себя не будем «подсвечивать» на федеральном уровне, о нас очень быстро забудут. Третье – региональные форумы, которые дают возможность «подсветить» себя в ПФО. Всё это надо превращать в систему.

Руководитель Агентства инвестиционного развития Удмуртской Республики