Десять лет вместе. Взрослый сын. Понятные привычки. Всё реже кофе в постель. Всё чаще – а давай дома посидим, поболтаем, что мы у этих ивановых-петровых-сидоровых (друзья-знакомые) не видели в 45-й раз?

Я знаю о ней всё. Как там: я помню все её трещинки, о-о, о-о, – это про меня. Ситуация критичная – это про НАС с ней. Как это произошло? Когда? Похожесть настораживает, редкая непохожесть бесит. Редко, но все жё – как ты могла такое подумать?!!

В общем, пора удивлять любимую, решил я. И немедленно впал в ступор. Чем? Она, конечно, хороша. Но консервативна до безобразия. А безобразия-то, честно, хочется давно! Главное, ещё и можется пока, безобразия этого… Что радует. Но проблему не решает.

А тут и Новый год скоро. Вот оно, счастье. Повод. Селёдка «под шубой», оливье и «С лёгким паром!», и бесполезные попытки дозвониться родне в новогоднюю ночь, пресекаемые металлическим автоответчиком – сеть перегружена –  привычно маячили на горизонте. А что, а вдруг? В общем, когда она осталась довольна и мечтательно потянулась, я пошёл на штурм. Мозговой. Главное, не уснуть, привычно отвернувшись к стене, изо всех сил уговаривал я себя. Глаза слипались, но я всё же выговорил: давай проведём Новый год необычно, как никогда ещё, ну пожалуйста! Да вот хоть на Кубе! Выпалил, чтоб не забыть, и замолчал. – Ты это СЕРЬЁЗНО? Новый год в купальниках? Чтоб от Деда Мороза вместо шубы одна борода осталась?..

Штурм захлебнулся, не успев начаться. Селёдка подмигнула мне: «ну-ну, готовь шампанское!» Но я не отступал. Две недели уговоров. Сын – тяжёлая артиллерия: мам, ну ма-а-м, ну клёво же, поехали… Она сдалась. Мне стало даже как-то обидно: всего две недели осады!

 

Пристегните ремни

«Полный Баунти» начался уже с самолета. Славные представители не менее славной российской ассоциации то ли птицеводов, то ли свиноводов, летевшие с нами в Варадеро –  внимание – на семинар-конференцию по итогам года, задали тон ещё до взлёта.  «А кормить будут?» – миролюбиво поинтересовался у стюардессы один из них. Судя по важному виду, руководитель делегации, старшой, так сказать, над птицеводами. Получив утвердительный кивок, другой тут же, распушив перья,  продолжил дружескую беседу: «Грудью?..»

Жена вздрогнула. Я попытался изобразить улыбку, метнув взгляд на пакет duty free. Ничего, мол, выдержим, дорогая! До пьянящего состояния  российской птицеводческой промышленности нам было далеко. Да и не нужно. Но немного приблизиться к расслабленности птицеводов явно не помешает.

Взгляд стюардессы не предвещал ничего хорошего, как она ни старалась натянуть улыбку на лицо. Всё оставшееся время полёта наши ряды обслуживали исключительно стюарды. Их грудь была плотно закрыта униформой. На всякий случай.

28 декабря Варадеро встретил нас песнями-плясками. Фидель ласково, по-отечески улыбался со всех плакатов, так что девять часов полета и  кукареканье, в прямом смысле, птицеводческой делегации казались полнейшей ерундой.

 

 

Плюс 27 в тени, в 9 утра! Приветственный коктейль в зоне прилёта, тамтамы, какие-то яркие перья и «мимо» – юбки темнокожих белозубых кубинок. Никогда, похоже, птицеводы не испытывали подобного волнения перед итоговой отчётно-выборной конференцией…

Четыре звезды отеля оказались явно четвёркой с минусом. С  другой стороны: кто собирался проводить в номере хоть какое-то время, кроме ночного? Честно говоря, больше волновало другое: обилие соотечественников. По ходу, 80% отдыхающих представляли постсоветское пространство. О чём громко,  непринуждённо и пьяно оповещали каждого первого встречного. Такой концентрации в замкнутом пространстве Петровичей, Михалычей, Семёнычей, равно как и птицеводов, более мне встречать не приходилось.

В первый же день судьба в ожидании  вечерней анимации для взрослых свела нас за одним столиком, казалось бы, с приличной семейной парой под 60. Пол и Кэтлин. После третьего дринка я на чистом ванкуверском языке объяснял им особенности климата в России. У них с русским оказалось тоже неплохо. До нашего прихода они уже два часа сидели в баре. База была подготовлена основательно… Временные проблемы с лексическим запасом легко решались при помощи жестов. На третьем часу высокоинтеллектуального разговора сошлись  на том, что Аляску мы отдали зря, погорячились, так сказать. А с островом Свободы всё замечательно. Некоторые, между прочим, сами виноваты со своей внешней политикой. Летали бы сейчас, как нормальные канадцы, не в Доминикану, а на Кубу. Лёту-то час-два, почти дачный вариант. Международная обстановка переставала быть томной. Хорошо, что вечерняя программа началась вовремя. Боюсь, что ещё час, и судьба Аляски могла стать иной. Кто сказал, что все иностранцы, в отличие от нас, зациклены только на себе и своих делах? Или нам попались неправильные иностранцы?

Ванкувер рулил. И уже на следующий день дал жару. Капитально. Не стесняясь. Увидев, как Пол любвеобильно стиснул явно не в дружеских объятиях незнакомку, моя жена удивлённо вздёрнула правую бровь. При этом Кэтлин мирно хохотала с двумя птицеводами, успешно проходящими временную и климатическую адаптацию в баре. Ещё часа через четыре, возвращаясь с пляжа, мы застали Кэтлин в том же месте. С той лишь разницей, что птицевод теперь был один. Они так горячо целовались, что даже я машинально отвлёк сына на удачно пролетавший в этот момент в небе вертолёт. На вертолёт была вынуждена посмотреть и жена. Поскольку смотреть на Кэтлин без восторга и волнения было невозможно.

Вопрос повис в воздухе. Может, это не семейная пара? Или нравы такие? Обстановку срочно требовалось разрядить. Договорились расставить точки над «и» вечером, не затягивая. Потому как ещё вчера ударили по рукам с канадцами встретить новогоднюю ночь вместе. Дружить домами. Теперь же, с учётом вновь открывшихся обстоятельств, понятие «вместе» требовалось уточнить. Незнакомка с птицеводом, внезапно возникшие на горизонте, слабо вписывались в концепцию семейного праздника.

Кэтлин и её новый друг тем  временем в обнимку  поднялись в номер… В следующий раз мы увидели их только в новогоднюю ночь. По-моему, они нас и не узнали. Видя их состояние, мы не настаивали на продолжении знакомства.

Первые предвестники новогодней бури начались 30-го вечером. Возвращаясь с ужина под лунный свет и яркую иллюминацию украшенных пальм, жена резко погрустнела.

– Завтра Новый год… – задумчиво произнесла она.

– Угу, – ответил я в предчувствии недоброго.

– Как же без снега-то? Ёлка, пельмешки, Путин, петарды…

– Не переживай! Путина обещать не могу.  Зато фейерверк тут такой  будет, оглохнем, – предпринял я первую попытку.

– Неправильно это как-то, не по-нашему…

На вечернюю анимацию мы с сыном пошли одни. «Ладно, пап, – бодрился сын, – пройдёт это у матери, женщины – народ эмоциональный, сам же говорил… Подрос малыш, подумалось мне, но настроение всё равно было на нуле. А тут ещё, как назло, печальные песни затянули про Команданте. Застрелиться.

Вторая комната в апартаментах  в  ту ночь нам  не пригодилась. Когда мы с сыном вернулись, жена спала (или делала вид), свернувшись калачиком  на одноместной кровати сына. В номере пахло односолодовым, заботливо припасённым женой с самого Ижевска.

 

 

На завтраке все, кому не лень, дружно зазывали на новогодний вечер. Испанский перемешался с горланящим птицеводческим: ой, нанэ-нанэ, амиго! Жена держалась, как могла. Пыталась улыбнуться, неловко пошутить, но кульминация недовольства неумолимо зрела. Улучив момент, я отправил смс её единственной студенческой  подруге, товарищу майору славной российской полиции, поддержи, мол, спасай ситуацию. Та в силу своего буйного нрава, оставшегося после пяти лет жизни в общаге и укрепившегося на боевом посту в полиции, была девушка хоть куда. Она с лёгкостью оказалась бы в Новый год где угодно, хоть в Гондурасе, лишь бы не дежурить…

Сработало. В течение получаса последовал звонок.

– Олё! Россия на проводе! Как жизнь молодая? Купальник праздничный приготовила  или ты нынче без оного в Новый год?.. Эх, к вам бы сейчас, да на солнышко, да под пальму! А я-то, дура старая, оливье строгаю да холодец варганю…

Майор щебетала, как могла.  В трубке фоном звучали «Джентльмены удачи»… Как несвоевременно… И последняя фраза  явно была перебором. Как контрольный выстрел. Всё. Губы жены предательски задрожали, дыхание спёрло. Но, молодец, взяла себя в руки и даже что-то ответила стандартное, мол, и тебя, дорогая подружка, тоже с наступающим… Оставшиеся девять входящих бесплатных минут тарифа, который без границ, на том конце провода честно отрабатывали поставленную мной задачу. Вспомнили однокурсников, поболтали о детях, затронули и мужиков. Досталось всем: и бывшему мужу подруги (вот урод, дитям Деда Мороза не заказал), и мне – бестолочь, привёз под пальмы, здесь снега отродясь не видали!

– Что наденешь на вечеринку, солнышко? – попытался я разрядить ситуацию перед праздничным ужином. – Мне, наверное, мокасины лучше достать, в шлёпках как-то не айс, Новый год-таки…

–  Да хоть в носках, – вдруг огрызнулась жена и, похоже, сама себе удивилась.

Ресторан отеля сверкал, как тысячи софитов. Официанты носились, словно угорелые. Их белоснежные фартуки выгодно оттеняли смуглость кожи, а улыбка в 33 зуба и непривычное при-и-вед и з нофым годом меня очень забавляли. Шведские столы ломились от морепродуктов. Крабы, уложенные в пирамиды, ещё шевелили клешнями. Королевские креветки топорщили усы. Гигантские ананасы, фаршированные морепродуктами и фруктами, красовались в середине каждого столика. Проще сказать, чего здесь только не было. Рыба с чудными названиями. В Каме таких почему-то не водится…

Прайс новогоднего ужина в 300 долларов с человека оправдывал ожидания. Птицеводы, несмотря на слабые возражения официантов, сдвинули-таки столы буквой П, соорудив за 10 минут  привычный русскому человеку застольный периметр. В центре восседали руководитель делегации и… хохотушка Кэтлин.

– Давай-давай, неси гадов этих, – звучно горланил старшой официанту. – Да больше неси, праздник ведь! Глянь, Михалыч, как глаза свои на меня вытаращил. Рак он и есть рак, хоть крабом его назови, хоть этим, как его, омаром!

– Точно! Полный омар ему пришёл! – орали птицеводы, раздирая клешни.

Наш столик хранил молчание. Впервые соображать на троих (сыну тоже плеснули чуток шампанского) оказалось не так весело, как обычно.

– Мам, улыбнись хоть, праздник к нам приходит! –  старался сын.

– С наступающим, – вымученно произнесла жена.

– Давайте старый сначала проводим, – куражился я. – Пусть валит отсюда!

– Давайте. Проводим. Помянем,  – эхом отозвалась супруга…

В её глазах стояли слёзы. Катастрофически не хватало президента, курантов, «Голубого огонька», снега, селёдки и холодца. Именно в такой последовательности. И никакие крабы, пальмы, белоснежный песок не могли спасти ситуацию. И никто не мог.

На новогодний карнавал мы с сыном пошли одни.

– Я в номере побуду, – обронила после ужина жена. – Идите, веселитесь, раз приехали.

– Уведут ведь меня, красивого, – сказанул я и тут же был уничтожен её взглядом. Стало понятно: уведут, и хрен со мной. Не сегодня. Не жаль.

Под утро, часов в шесть, мы вернулись в номер. 0,5 была почти прикончена, а на айпаде застыла в закладке «Ирония судьбы…». Жена спала  в кресле, не раздевшись. Судя по улыбке, ей было хорошо. Предполагаю, что снились заснеженные ели, дача на Каме, баня и прыжки после парилки в снег. Будить не стал. Не самоубийца.

Утро первого января добрым точно не бывает. Смирившись с предстоящей кубинской неделей и пережив самое страшное в этой поездке, жена вполне бодро занялась привычным делом: планированием. Куда поедем, экскурсии? Лежать, что ли, приехали, на пенсии отдохнёшь!

Всю следующую неделю я послушно следовал везде, как тень. В Гавану – пожалуйста. На Кайо Ларго – полетели. К игуанам – фиг с тобой, поехали. Загореть в итоге всё-таки удалось.

Птицеводы улетели сразу после итоговой отчётно-выборной конференции своей ассоциации, числа 3 января. Некоторых, птиц высокого полёта, до автобуса буквально несли на руках.

Приличная канадская пара Пол и Кэтлин тоже не задержалась, попрощавшись с нами 4 января. Оказалось, что это и не семья  вовсе. Познакомились в Интернете, решили Новый год отметить вместе… Ну а то, что в процесс вмешался активный птицевод, так кто ж знал… Пол не в обиде. Ну а Кэтлин, та вообще помолодела на глазах. 

Это был первый и последний наш жаркий Новый год. Теперь – только в Нарьян-Мар. Туда, где Путин, куранты, «Голубой огонёк», снег, селёдка «под шубой» и холодец. Именно в такой последовательности.