«Ковидный» год обусловил тектонические сдвиги в работе делового сообщества, в том числе и телекома. Но всё же в большей степени вирусная реальность стала для операторов связи «рентгеном», проверяющим на ёмкость ресурсы и потенциал генерации новых решений.

Сергей Эмдин, генеральный директор Теle2 Россия

Разновекторный год

– Прошедший год мало для кого стал историей роста, – уверен генеральный директор Tele2 Россия Сергей Эмдин. – Пандемийная жизнь шла для компаний и бизнеса на фоне полутоксичных событий, но с определёнными подъёмами, которые и помогли удержаться на плаву.

Реверсной ли стороной год повернулся к телеком-сегменту? Могу сказать, что для рынка это время стало неоднозначным, разновекторным. Безусловно, не было отраслевой катастрофы, которую пережил, к примеру, туризм. Но в то же время не было и мегапрорывов, возможных при условно идеальной внешней конъюнктуре.

Кто-то полагает, что пандемия спровоцировала взрыв «мобильного» спроса, и это должно было обеспечить телекому возросшую доходность. Да, связь, Интернет вызвали новую и довольно высокую волну клиентского интереса. Но в остальном по поводу отраслевой экономики не соглашусь. Ситуация была непростой.

Прежде всего, упала выручка операторов в базовых сегментах. Первое, что увидел рынок, – абоненты стали отказывать от вторых и третьих SIM-карт, при этом пользователи пакетных тарифов, через которые проходит основной трафик, стали расходовать объём гигабайтов по максимуму. Динамика потребления трафика оказалась неожиданной. Если раньше наибольшая активность наблюдалась в городах-миллионниках, то теперь основными точками его роста являются дачные посёлки, пригороды, спальные районы.

В этой ситуации от операторов потребовалось серьёзное увеличение инвестиций в развитие, увеличение ёмкости сети на новых территориях. От этого очень выиграла сельская местность. Мы стали «ближе к селу», обеспечив связь в отдалённых пунктах и в труднодоступных локациях. Эту «связную» работу в сельской местности продолжим в этом году.

На фоне роста инвестиций наблюдалось падение выручки операторов, исчезли или просели продуктовые направления, такие как международный роуминг, бизнес-ориентированные услуги, например SMS-рассылка.

Пресс сложностей был значительный, но перестроиться под новые реалии всё же удалось. Повторюсь, что в целом я оцениваю 2020 год как мозаичный. Если конкретизировать, скажу, что он стал продуктивным с точки зрения прироста доли на рынке, но далеко не самый удачный по притоку новых клиентов.

Вернуть настройки

Большие ожидания – от года текущего. Никто не говорит о резком возврате к уровню 2019 года, но всё-таки должна наметиться траектория дальнейшего здорового роста. На допандемийные показатели потребления телеком-услуг отрасль должна выйти к концу года.

В любом случае, если рынок точечно проиграл в текущем моменте, он скоро вернёт отложенный спрос. Особенно с учётом нового портрета современного человека, бизнеса, компаний и их стремительно оцифровывающейся модели поведения.

Многих интересуют вопросы технологического передела, в частности, что будет с сотовой связью 3G и 2G, кто первый отправится на «свалку истории» и ждать ли нам уже скоро «эры 5G».

Неблагодарное дело – прогнозировать, но всё же скажу, что 3G в России перестанет работать раньше, чем второе поколение технологии. Вероятнее всего, это произойдёт в ближайшие пять лет. При условии развитости 4G сети третьего поколения – фактически тупиковая ветка технологической эволюции. А 2G нам по-прежнему нужна как для покрытия, так и для обеспечения голосовой связью. Однако тренд – не для всех территорий, есть регионы-исключения, где 3G всё-таки останется, как «монополист» в числе поколений коммуникаций.

Что касается «раскатки» 5G по стране, на данный момент ситуация больше напоминает «качели». Есть понимание того, что новая технология нужна как часть меняющегося мира. Без «триады пятёрки» – совершенно иной скорости передачи данных, принципиально другого их объёма, «идеальной» контролируемости возможных погрешностей – сложно представить будущее телекома и самого потребителя, нацеленного на постоянное получение всё более актуального продукта.

Но большим скоростям – большие барьеры. Частотные, например. В России используется стандартная европейская «нарезка» частот, и логично было бы развивать 5G на тех же частотах, что и в Европе. В противном случае мы получим нестандартное решение, требующее колоссальных вложений.

Другой момент: ментальность и платёжеспособность клиента. Пока не все понимают целесообразность внедрения технологии, и сложно сказать, насколько устойчивым окажется платёжеспособный спрос на неё.

Нет никакой трагедии в том, что 5G медленно набирает обороты в России. Но и откладывать рост тоже не нужно. Очень скоро появится много вопросов, которые поставят под сомнение возможности 4G. Точка невозврата в любом случае настанет, и в ближайшие годы, я думаю, технология будет внедрена в коммерческую эксплуатацию. 

Время экономии и качества

Постпандемийный год должен стать так называемым «капсульным», базовым в плане развития глобальной вычислительной сети – Интернета вещей. Это направление интересно для бизнеса, компаний, массово занимающихся вопросами интеллектуального учёта ресурсов на платформах беспроводной связи. Мобильные операторы модернизируют базу, на которой развиваются такие проекты, и у компаний появится больше возможностей оцифровки своей работы с потребителем.

Также, думаю, нас ждёт развитие сегмента «умный дом», новые решения от операторов под эти растущие потребности.

Для потребителя, как массового, так и корпоративного, сегодняшняя ситуация в целом очень выгодна. Потому что между игроками «большой четвёрки» нарастает конкуренция на уровне продуктов, покрытия, качества. Стало недостаточно просто предлагать хорошие опции – нужно генерировать то, что будет экономически выгоднее клиенту, понятнее, мобильнее и быстрее.

Бизнесу сегодня, как никогда, нужна выгода и платформы для удобной работы в новом формате. И важно, что телеком способен мгновенно реагировать на эти запросы. Экосистемы операторов, перестраиваемые под меняющиеся цифровые модели бизнеса, – это уже не нишевая, а массовая история.