Увертюрой к 61-му фестивалю искусств «На родине Чайковского» стал концерт примы Московского театра оперетты Наталии Мельник. Тематика её эксклюзивного интервью для журнала «Деловая Репутация» самым удивительным образом перекликнулась с одним из сюжетов в коротком разговоре с Юрием Башметом.

«Мы не разденемся никогда!»

Дебют Наталии Мельник на ижевской сцене состоялся весной прошлого года, когда с программой «Viva, Кальман!» певица проехала большой российский гастрольный тур, заглянув заодно в афишу фестиваля искусств «На родине Чайковского».

– Сегодня во многих театрах оперу, скорее, не одевают, а раздевают, и это считается нормальным, – с улыбкой, не грозно возмущалась тогда столичное сопрано и поведала, как относятся к этим экспериментам с одеждами в Московском театре оперетты. – Несмотря на то, что оперетта – это жанр о любви, все интимные вещи остаются у нас «в догадках». В советские времена оперетта была самым сексуальным жанром на сцене. Публика охотно шла в театры оперетты, где были «сказки для взрослых», загадки, тайны, женская красота, обнажённые спины, канканы, намёки и полунамёки. На этом свободном фоне опера выглядела излишне статичной. Но зато сегодня в оперных театрах прогулки по сцене topless и стриптиз становятся обыденностью. А вот мы в Московском театре оперетты не разденемся никогда! Мы не пойдём на поводу у «непонятной» режиссуры. Расценивайте это как кредо в репертуарной политике нашего театра. Как-то однажды встречаю в столице молодого продвинутого театрального режиссёра. Он бежал по улице довольный и держал под мышкой «горячий» ещё клавир оперы Доницетти. «Вот, дали поставить в театре!» – восхищённо похвалился молодой человек и назвал имя одного из крупнейших российских театров. «Прошу тебя, поставь эту оперу в классическом варианте», – умоляла я его. «Не могу, – не согласился режиссёр. – У меня есть чёткое указание сверху поставить вот так», – сказал и левой рукой через голову потянулся к правому уху.

Ненависть к одинаковости

Между тем сегодня Наталия Мельник охотно откликается на достойные оперные предложения как в России, так и в Италии.

– Ни в коем случае я не хочу «захапать» всё оперное подряд: «Дайте, дайте мне!» Я откликаюсь только на то, что люблю, что меня взращивает, обогащает профессионально и поднимает самооценку. Вы бы знали, какие «уши выросли» у меня после прошлогоднего гастрольного тура с Даниилом Крамером! Огромным счастьем было для меня находиться на одной сцене с такой глыбой. Причём очень важно, что, поработав в опере, я сразу стала слышать себя по-другому и в оперетте! – восклицает вокалистка. – «Что с тобой произошло?!» – вопрошают мои знакомые, и я отвечаю им, что синтез жанров питает и улучшает каждый из них.

По сути, певица соглашается с выдающимся мастером отечественной оперной режиссуры Борисом Покровским, который утверждал, что «после работы над операми Прокофьева с их современным интонационным языком затем актеры лучше чувствуют себя в операх Верди или Чайковского».

– Обращение к «другой» музыке серьёзно обогащает оперетту, потому что развивает мои уши и открывает глаза, – продолжает Наталия Мельник. – Ты начинаешь играть классику иначе. Тем более что я – не профессиональная актриса. Как говорили наши театральные мэтры, у меня есть живость, актёрская податливость и пластика. Используя эти качества, я стараюсь жить на сцене и входить в такое состояние, когда ты сам не ожидаешь, что вытворишь в следующий миг. Это получается особенно хорошо, когда твой партнёр отвечает на эти сценические «безумства». Я ненавижу играть одинаково! Мне это неинтересно. Я хочу быть всё время разной! Как поговаривали знатоки, звезда Московского театра оперетты Татьяна Ивановна Шмыга «всегда играла, словно под копирку». Да, её игра была выверена интонационно, ритмически, но если партнёр неожиданно что-то переставлял местами, то она могла «потеряться» и забыть текст. А я люблю жизнь! Я люблю быть живой!

«Акварели» вопросов и ответов

В своём недавнем концерте в столице Удмуртии вместе с опереточными шлягерами Штрауса, Кальмана, Легара и арией мадам Баттерфляй из популярной оперы Пуччини на контрастах Наталия Мельник исполнила вокальный цикл Микаэла Таривердиева, исключительно редко звучащий в провинции.

Видимо, поэтому «на Таривердиеве» местные меломаны всерьёз насторожились. Музыка в трёх романсах на стихи Бэллы Ахмадулиной – «Старинный романс», «Я думала, что ты мне враг» и «Пятнадцать мальчиков» – была резко отлична от «привычных», запоминающихся таривердиевских мелодий, знакомых широкой публике по телесериалу «Семнадцать мгновений весны» и фильму «Ирония судьбы…».

– Если в опере вокал и вокальная техника первичны, то для оперетты всегда характерны большой игровой момент, игровая составляющая, когда арии и дуэты нужно именно играть, – Наталия Мельник снова акцентируется на театральной игре. – Таривердиевский цикл с его звуками, тенями и красками как раз по-актёрски игровой, и мне очень хотелось показать, что играть можно везде. Эти три романса, объединённых «типичной» женской тематикой, были как три микроспектакля. Иногда я выбираю в программу музыку даже не головой, не логикой, а чувствами – то, что люблю. Это относится к музыке Пуччини, Малера, Бриттена, Денисова и Гаврилина. У того же Таривердиева есть замечательнейший вокальный цикл «Акварели», написанный на стихи японских поэтов. Это тоже игровая музыка, но она ставит перед человеком серьёзные вопросы и заставляет задумываться в поисках ответов на них.

Музыка «неподлинных лиц»

Любопытно, что именно ориентальная поэзия обратила Наталию Мельник к музыке Эдисона Денисова.

Этот композитор – большой оригинал в жизни и творчестве – ещё в середине прошлого столетия написал цикл «Ноктюрны» на стихи китайского поэта Бо Цзюй-и, а чуть позже попал под жёсткий прессинг представителей «идеологически правильной советской музыки».

После смерти Сталина Эдисон Денисов довольно-таки наивно рассчитывал на перемены к лучшему, но искушённый «формалист и космополит» Дмитрий Шостакович с ироничным пессимизмом замечал молодому коллеге:

– Эдик! Времена-то новые, зато доносчики – старые!

Гонения на Денисова начались полвека назад, когда советским музыкантам сурово запретили исполнять любые его сочинения.

– Всё это бирюльки какие-то! – морщился председатель Союза композиторов СССР Тихон Хренников, оценивая опусы не только Денисова, но и других музыкальных новаторов.

В конце 70-х годов в стране даже появилось выражение «Хренниковская семёрка». В докладе на VI съезде композиторов СССР Тихон Николаевич объединил в одну группу семь композиторов, назвав их «не представляющими подлинного лица советской музыки».

Помимо Денисова в этот «ансамбль» были включены Софья Губайдуллина, Елена Фирсова, Александр Кнайфель, Дмитрий Смирнов, Виктор Суслин и Вячеслав Артёмов.

Этой семёрке попеняли на популярность их музыки в Европе и в апогее абсурдных обвинений каждому из авторов объявили бойкот.

– Обращаться к «неправильной» музыке Денисова вы теперь не боитесь? – перед завершением интервью с долей шутки поинтересовался у Наташи наш журналист.

– Не боюсь! Опять же потому, что люблю эту прекрасную музыку! – отозвалась Наталия Мельник, которой нельзя отказать в незаурядной творческой смелости.

Оптимист с хорошим характером

Так же, как и Эдисона Денисова, в СССР Альфреда Шнитке считали музыкальным «поперечником». Конечно, «тёмную» ему не устраивали, однако к его музыке в Советском Союзе относились с очевидным предубеждением.

Юрий БАШМЕТ

– «Почему такое отношение к Альфреду Шнитке?!» – будучи ещё молодым музыкантом, я как-то с возмущением задал вопрос Тихону Хренникову, – недавний визит в Ижевск Юрия Башмета и его небольшой монолог самым удивительным образом спонтанно продолжил в тематике откровения Наталии Мельник. – На эту претензию Тихон Николаевич парировал мне: «Пусть Шнитке сочинит что-нибудь своё! А то он всё цитатами увлекается». И в тот момент я открыл для себя, что в своей Первой симфонии Шнитке в действительности обращался к множеству цитат. Оглядываясь сейчас назад, я убеждён, что Хренникова не нужно было воспринимать «сталинистом» и выставлять плохим начальником. В отличие от многих своих современников-пессимистов, он просто оставался оптимистом с хорошим характером. Несколько лет назад с оркестром «Новая Россия» мы выучили хренниковскую симфонию, провезли её по нашей необъятной Родине, и должен сказать, что везде публика устраивала нам стоячие овации! Тихон Николаевич Хренников писал очень хорошую музыку. Это ещё раз доказывает то, что время как всегда всё расставляет на свои места, снова и снова отзываясь в нас этой истиной.

Фото: свободные информационные источники, Александр Поскрёбышев